ПОСЛЕДНЯЯ ТЫСЯЧА ЖУРАВЛЕЙ
Автор: Solter
Бета: Deserett
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Мистика, Hurt/comfort, Мифические существа
Предупреждения: Насилие
Размер: планируется то ли Миди, то ли Макси
Глава 4.
Лишь к середине следующей недели Рич вспоминает, что когда-то самому себе обещал устроить грандиозную вечеринку для всех друзей, приятелей и просто знакомых, каких только удастся собрать. Это воспоминание приходит неожиданно и бьет в головку, как игристое вино, так что Ричард нетерпеливо доделывает еще одного журавля, ставит на нем номер, а потом торопится к ноутбуку, чтоб поговорить через Skype с Мартином. В одиночку Медисону всего этого не провернуть, а вдвоем с таким ответственным человеком, как Март – запросто.
..Лишь к середине следующей недели Рич вспоминает, что когда-то самому себе обещал устроить грандиозную вечеринку для всех друзей, приятелей и просто знакомых, каких только удастся собрать. Это воспоминание приходит неожиданно и бьет в головку, как игристое вино, так что Ричард нетерпеливо доделывает еще одного журавля, ставит на нем номер, а потом торопится к ноутбуку, чтоб поговорить через Skype с Мартином. В одиночку Медисону всего этого не провернуть, а вдвоем с таким ответственным человеком, как Март – запросто.
По счастливой случайности Велмор оказывается в сети, и уже через полминуты его лицо разворачивается на весь экран Ричардового ноутбука.
– Как насчет вечеринки, Мартин? – безо всяких приветствий говорит Рич. Ажиотаж, который он сейчас испытывает, не дает ходить вокруг да около, поэтому он сразу же продолжает: – Подумал, что можно было бы устроить это у меня на крыше, чтобы квартиру не загадить. Как ты думаешь?
– Начнем с того, что крыша официально не принадлежит тебе и ты не имеешь права ею распоряжаться. И потом – что ты станешь делать, если кто-нибудь упьется в хлам и упадет вниз? А еще музыка, ее же будет слышно во все стороны, обязательно кто-нибудь вызовет копов, так что вечеринка твоя продлится, самое большее, полчаса.
– О-о-о, ну началось! – устало стонет Ричард и закатывает глаза. – Так и знал, что ты не оценишь. Почему ты ищешь проблемы, а не возможности, а, Мартин? Я хотел собрать друзей, устроить всем праздник...
– Вот друзей и собери. Их у тебя не так много, чтоб не поместиться в квартире, где есть звукоизоляция.
– Значит, только в этом проблема? В громкой музыке? И чтоб никто не упал с крыши?
– Только в этом, – с сомнением соглашается Март. – Так-то делай, что захочешь, но об осторожности не забывай. И с соседями тоже лучше не ссориться, тебе в этом доме еще жить.
– Хм, – Ричи ненадолго замолкает, закрываясь пальцами в волосы и рассеянно потягивая пряди от корней до кончиков. – Я уж как-нибудь придумаю. Вообще-то хотел, чтоб ты мне помог, но если ты так категорично настроен...
– Я всегда так настроен, когда в чью-то голову приходит глупая мысль. Вечеринки мне нравятся, я бы пришел.
– Ладно, – настроение у Медисона снова взлетает вверх. – Тогда я все устрою, а ты только придешь пораньше. Как насчет этой субботы?
– Валяй, – со вздохом отвечает Мартин. – Суббота так суббота. Не забудь позвать Роуз, она и так обиделась, что ты не попрощался с ней в клубе.
Рич не собирается кого-либо забывать, наоборот, он хочется сделать эту вечеринку самой выдающейся за год, хочет, чтобы она осталась в памяти гостей дольше, чем до следующих выходных. Хочет получить наконец свою долю признания среди одногруппников, и среди старшекурсников, да и всего университета в целом. Ведь разве он, Ричард Медисон, этого не достоин? Пока что на его долю выпадает только зависть и негодование, вызванное не только хорошими оценками, но и внешним видом автомобиля, на котором он обычно приезжает на лекции, поэтому самое время показать людям, что Рич – обычный человек, готовый делиться тем, что сам имеет.
Ему кажется, что это лучший вариант, который только можно придумать. Кажется, будто репутация, о которой он так мечтает, зависит именно от подобных поступков. Ричард не психолог, он не дает себе труда задумываться обо всех этих вещах глубже и серьезнее, поэтому давайте и мы позволим ему до поры до времени обманываться и жить фантазиями.
***
Век доступного интернета делает организацию любого мероприятия втрое не таким тяжелым делом, каким оно было двадцать лет назад, и это Ричард успел ощутить сполна. Он разместил в сети рекламу – всего лишь текстовое сообщение с прикрепленной для привлечения внимания картинкой; через тот же интернет заказал еду и напитки, которые привезли прямо под дверь, чтобы Рич не напрягался; скачал из сети несколько гигабайт музыки, собираясь на досуге разобрать ее и выделить самые интересные треки, но так этого и не сделав.
Роуз предлагала украсить квартиру или хотя бы ее часть шариками и цветными растяжками, но Рич, хорошо поразмыслив, отмел эту идею – все равно смотреть никто не будет, а мусора потом убирать вдвое больше придется. Впрочем, Медисон сразу решил, что уборкой заниматься не станет: для этого у него уже был сохранен номер клининговой компании, чьи специалисты сделают все гораздо быстрее и лучше.
Мартин приезжает первым, как и обещал. На пороге он появляется в одиночестве, хотя Ричард на все сто уверен, что Роуз будет с ним. Отсутствие девушки немного удивляет Рича, но долго внимание на этом не задерживается: до начала остается минут сорок, а доставленную из кафетерия еду еще следует разложить по тарелкам и удобно устроить на столе.
– Выпивки у тебя хватит? – интересуется Мартин, заглядывая в холодильник, заполненный доверху.
– В шкафу есть еще. И в гостиной возле окна два ящика пива, видел? Терпеть его не могу, но вдруг кто-то будет.
– Наверняка будет. Кого ты пригласил?
– Ну-у... – Рич задумчиво трет подбородок, прищуриваясь. – Много кого. Всю нашу группу, и несколько еще других. Скинул объявление на сайте университета, кто угодно мог его увидеть, так что... – он разводит руками, улыбаясь. – Неизвестно, кто придет.
– А кого из них ты собираешься нагнуть? – напрямик спрашивает Мартин, заставляя Рича удивленно вскинуть брови.
– Вот сейчас я не понял, – парень опирается о стол руками, хотя больше всего на свете хочется скрестить их перед собой, защищаясь от чересчур серьезного выражения лица друга.
– Я же понимаю, зачем обычно устраивают такие пати, – Март обводит взглядом гостиную. – Что-то отпраздновать, но сейчас нет никаких событий и до твоего дня рождения тоже далеко. Либо ради простого развлечения – но я прекрасно знаю тебя, Ричард, и это точно не о тебе. Остается последнее – хочешь кого-нибудь напоить и затащить в постель. Лучше всего это делать, когда вокруг много людей, выпивки и шума, так что... я просто надеюсь, что ты выбрал не меня.
– Да я вообще!..
– И не Роуз! – коротко перебивает Мартин.
– Говорю тебе! Я не собираюсь никого никуда тащить, вот увидишь! Правда, Мартин! – видя, что Велмор все еще не верит, Рич всплескивает руками. – Просто я дал себе такое обещание, что если журавли в четвертый раз срабатывают, я устраиваю эту вечеринку. Честное слово.
Мартин некоторое время молча смотрит Ричу в глаза, а потом кивает, и у Медисона будто камень грохается с души.
Гости прибывают волнами, словно собираясь внизу у подъезда одной большой группой и только потом поднимаясь наверх. Таких групп четыре или пять, все они появляются на протяжении трех часов, и вечеринка, которая начинается, как собрание интеллигентной молодежи, бродящей с бокалами шампанского в руках и беседующей о пустяках, постепенно превращается именно в то, чем Ричард хотел ее сделать. Громкость музыки растет, количество людей увеличивается, и вскоре никому уже нет дела до бокалов, у каждого в руках бутылка с его любимой выпивкой или большой стакан с коктейлем.
Ричард протискивается между двигающимися телами полупьяных студентов, замечает краем глаза напрочь оккупированный парочками диван, смотрит на танцующую на барной стойке первокурсницу, а потом сворачивает на кухню. Здесь тоже громко и тесно, Медисон не узнает почти никого из присутствующих: кажется, в самом начале вечера он еще видел группку знакомых, но потом они рассеялись по квартире, смешались с незнакомыми парнями и девушками, а потом алкоголь развязал им руки и языки, сделав похожими на всех других. На лицах вокруг Ричи замечает праздник, но он заключается вовсе не в удачной вечеринке, не в классной музыке и приятной атмосфере. Все куда прозаичнее – бесплатная еда и свободная выпивка привлекают людей, и Медисон понимает, что мало кто из них понимает, кому принадлежит квартира, кто устроил все это веселье и кого следует за него благодарить.
Все идет совсем не так, как Рич задумывал, и теперь он ищет Мартина, чтобы узнать его мнение, но Мартина нигде нет.
«Неужели занял мою спальню? – с сомнением предполагает Ричард. – А ведь сам предупреждал, чтобы я этого не делал...»
– Ричи!
Сквозь плотный слой музыки, застилающий уши, он все-таки слышит зовущий его голос. Разворачивается в поисках источника и совсем скоро обнаруживает сидящую на корточках у входной двери Роуз. С первого взгляда ясно, что она себя неважно чувствует, и Рич опускается рядом, отводит пряди темных волос с лица девушки, пытаясь заглянуть в глаза.
– Тебе нехорошо? Пойдем в ванную?
– Я уже была, – Роуз слабо улыбается. – Я хочу выйти на улицу, Рич.
– Давай, – он кивает и медленно поднимается, утягивая хрупкое тело Роуз за собой. – Я вызову для тебя такси.
– Спустишься со мной? – она выглядит бледной и больной, так что Ричард безо всякого сомнения кивает. Здесь и так никто не знает, что именно он – хозяин квартиры, поэтому с его отсутствием ничего не изменится.
Около лифтов Роуз чувствует себя немного лучше, но все равно устало держится за плечо Ричарда, грустно и немного смущенно смотрит в сторону, время от времени поднося ладонь к губам и вытирая их, словно пытаясь очистить от налипших крошек. По ней видно, что она выпила слишком много и ее не зря потянуло в ванную – это и неудивительно, алкоголя в самом деле было в достатке, потому что многие приносили бутылки с собой, либо выставляя их на общий стол, либо делясь только со своими приятелями. В другое время Рич бы этому факту обрадовался, поняв, что ребята не пытаются его разорить, но сейчас он только хмурит брови: кто теперь скажет, что именно Роуз пила? Что вообще могли принести в его квартиру?
«Черт, надеюсь, обошлось без наркотиков», – думает Медисон, пока лифт лениво спускается до первого этажа. Искоса глядя на Роуз, парень пытается определить, могла ли она принять какие-нибудь таблетки или что-то вроде того, но в конце концов решает, что не могла. Слишком прямо она держится, да и непохоже, что она не в себе. Просто девушке плохо, Роуз ведь не привыкла к подобным развлечениям – Ричард не помнит, чтобы она много пила даже на выпускном.
– Тут гораздо лучше, – шагая из двустворчатых дверей подъезда на улицу, говорит Роуз.
Ричард кивает, замечая неподалеку небольшую компанию молодых людей: кое-кого он видел у себя совсем недавно, теперь они стояли и курили, держав в руках пивные бутылки и негромко о чем-то переговариваясь. На миг ему делается обидно – похоже, это те, кому вечеринка пришлась не по вкусу, так что они решили уйти гораздо раньше всех остальных. Рич и сам понимает, что высшего пилотажа, как он хотел изначально, не получилось, но ведь каждый способен найти себе развлечение, когда рядом полно людей и выпивки!
– Мама будет в ярости, – бледно улыбаясь, говорит Роуз, а потом опускается на низкую парковочную оградку. – Я еще никогда не появлялась дома среди ночи в таком состоянии. И вообще... я не была в таком состоянии, – она виновато поднимает темные глаза на Ричарда и объясняет: – Это была текила. Слишком много.
– Ничего, ты выглядишь неплохо, – парень легко хлопает Роуз по плечу и вызывает такси, а потом, когда машину пообещали через семь минут, добавляет: – Можешь сказать им, что тебе просто стало скучно, а от громкой музыки заболела голова.
– Это будет не совсем ложь, – кивает Роуз, а потом неуверенно говорит: – Ты прости, Ричи, но все эти люди... Никогда бы не сказала, что у тебя столько друзей.
– Они вовсе не мои друзья.
– Тогда что они все делают в твоем доме? – она непонимающе пожимает плечами, рассматривая носки собственных туфель. – Слетелись на бесплатные развлечения, вот и все. Я не знала, что тебе нравятся такие мероприятия, и Мартин, кстати, тоже были удивлен.
– А где он сам? – нейтральным голосом спрашивает Ричард, решая не спорить сейчас насчет того, кому что нравится.
– Ох, пошел за минералкой, – она прикусывает нижнюю губу. – Твою всю уже выпили, а у воды из-под крана какой-то странный привкус.
Ничего ответить Рич не успевает, ведь темный автомобиль со светящейся оранжевым надписью «Такси» останавливается почти вплотную к ним. Роуз торопливо прощается, садится на заднее сидение и немного приоткрывает окно, чтобы пропускать в салон воздух. Машина отъезжает, мигая габаритными огнями. Провожая ее тяжелыми мыслями, Ричард некоторое время стоит на месте, пряча мерзнущие руки в карманы толстовки, потом разворачивается и напарывается на четыре обращенных к нему взгляда, не сулящих ничего хорошего.
Теперь Медисон может рассмотреть этих парней подробнее. Старшекурсники, один из них точно состоит в хоккейной сборной университета, а другие наверняка от него недалеко ушли. Короткие стрижки, жесткий недружелюбный взгляд, расстегнутые куртки, бутылки в руках – здесь пили, оказывается, не только пиво, но и водку, прямо из горла. Бутылку явно стащили со стола на вечеринке, но сейчас это заботит Ричарда меньше всего.
Несмотря на то, что Рич достаточно зол и обижен на людей и жизнь и ему хочется высказать пару ласковых в адрес этих нахлебников, он все-таки решает пройти мимо, но на него в кои-то веки обращают внимание.
– Эй, ты! – не слишком оригинально зовет один из группы, выступая веред и указывая на Рича рукой с недопитой бутылкой. – Много бабок в пати угрохал?
Недовольно кривясь, Рич пожимает плечами и быстрей двигается к подъезду. Ему совсем не улыбается оставаться одному против четырех, поэтому он даже рта не раскрывает, чтобы ответить. Но ответа от него, по-видимому, и не ждут, потому что в плечо врезается рука и Рича грубо разворачивают, силой заставляя остановиться.
– И еще ты задолбал приезжать в универ на крутой тачке.
– Отвали от меня, – Рич пытается придать голосу уверенности, но неконтролируемый страх, поднимающийся из глубин сознания, уже закрался в голосовые связки и выходит наружу вместе с воздухом, обкатываясь во рту, где язык с зубами тщательно формируют звуки. Ричард еще надеется на то, что эти действительно отвалят, но уже знает – так просто встреча не закончится.
Бывает так, что люди просто хотят подраться. И не в том смысле, что вступить в бой, насладиться сражением и победить – нет, им просто нужно кому-нибудь навалять, чтобы почувствовать собственное превосходство. В такое состояние определенный тип людей легко повергается с помощью алкоголя и пары-тройки напутствующих фраз, и уйти от драки можно только одним способом – бегством. Иных вариантов просто не существует: вы не договоритесь, вы не успокоите его словами, вы не запугаете его угрозами. А уж когда их четверо...
В общем, шансов у Рича немного, он сам это понимает, поэтому, повинуясь только что открывшемуся инстинкту, тянет время, надеясь выиграть кроме лишних секунд еще какой-нибудь шанс.
– Он ту машину выиграл по конкурсу, – неожиданно в неклеящийся диалог встревает «хоккеист». В первый момент Ричу кажется, что он принимает его сторону, но тут же приходится убедиться, что это не так. – Типа самая высокая успеваемость среди студентов, прикинь.
– Модный типа? – Ричарда толкают обеими руками, и он отступает назад, чтобы не упасть.
– Папаша подсуетился? – еще один толчок, уже более грубый, за которым следует короткая и злая вспышка смеха.
– Или сам кому зад полизал?
Издевательский тон заставляет Ричарда плюнуть на страх и нанести удар первым. Он где-то слышал или читал, что если нет другого выхода – лучше бить, чем терпеть и унижаться. Или не читал, а просто так сам подумал. В любом случае, он ударил, и удар получился сильным, но неубедительным, хоккеист встречает его грудью и даже не морщится. Возможно, виной тому почти пустая бутылка из-под водки в его руке, а может быть и нет, но он только усмехается в ответ и перехватывает руку слишком медленного Ричарда, заламывая ее за спину.
– Как тебе такое, а, умник? – голос звучит у самого уха, Рича обдает запахом перегара, и к его горлу подкатывается тошнота.
– А что, если умник тут не один, а? – раздается злой голос со стороны. – Как тебе такое?
Повернув голову, Ричард узнает фигуру Мартина, подходящего к подъезду с пластиковой бутылкой в руках. Март выглядит уверенным и расслабленным, словно перед ним не четверо полупьяных и агрессивных парней, а выпускники младшей школы при параде. Эта уверенность в какой-то мере делает свое дело – хоккеист отпускает руку Ричарда, и тот поспешно отходит ближе к подъезду, кусая губы и не зная, что делать: оставаться тут и ждать Велмора или же малодушно прятаться за металлическую дверь с кодовым замком.
Будь на месте Марта кто угодно другой – Рич бы именно так и поступил, но бросать друга он не может, как бы ни хотелось, поэтому остается на месте, держит в руках мобильник, готовясь при первой необходимости вызвать полицию.
Необходимость наступает неожиданно, слишком неожиданно.
Мартин больше ничего не говорит, да и наверняка не думает, что это нужно. Он просто идет вперед, обходя всех четверых и приближаясь к подъезду. Он успевает даже ободряюще улыбнуться Ричарду, и именно в этот момент кто-то с размаху бьет его бутылкой по голове.
– Мартин! – глухой звук удара колоколом отдается в ушах Ричарда.
Бутылка, несмотря на ожидания, остается целой, озадаченный парень, чьего имени Рич не знает, продолжает держать ее в руке и смотреть так, будто увидел приведение, а вот Мартин мешком падает на асфальт и не издает ни звука. Даже при тусклом свете работающих на половину мощности фонарей видно, что его волосы слиплись от крови, которая собирается в небольшую лужицу рядом с затылком Марта.
– Блядь, что ты наделал?! – крики доносятся до Рича как сквозь слой утеплителя. – Валим отсюда, быстро! Бутылки все заберите!
Оцепенение не покидает Ричарда, и он не может оторвать взгляда от лежащего без движения Мартина, поэтому не видит, как четверо парней, похватав даже пустые бутылки с земли, улепетывают в сторону трассы. Подойдя ближе, Рич застывшим взглядом смотрит на кровь, на побледневшее лицо Мартина, и наконец делает тяжелый судорожный вдох. Неслушающимися пальцами набирает номер службы спасения, повинуясь голосу в трубке диктует адрес, кое-как описывает, что произошло и как давно, а сам отстраненно удивляется тому, какая жуткая пустота образовалась у него в груди.
Пряча телефон в карман, Рич садится на парковочную оградку, вцепляясь в металлические прутья дрожащими руками, и только сейчас на его щеках появляются блестящие дорожки слез.
***
Спустя две недели Ричард немного оправляется от шока, и Роуз впервые за это время уезжает ночевать домой. Ричард остается один на один с собственной беспомощностью и угрызениями совести, он раз за разом прокручивает в голове события того вечера, но все равно не находит ни единого варианта того, что можно было сделать, чтобы Мартин не пострадал. Действительно, если кому-то хочется подраться – он подерется, а уж с кем именно, дурной вопрос.
Ричард знает, что тех четверых копы взяли, знает, что они во всем сознались, и знает, что пока состояние Марта слишком нестабильное, они все будут находиться в подвешенном состоянии. Те суки – потому что их могут посадить за убийство, если Мартин умрет. Рич – потому что над ним дамоклов меч из чувства вины и взглядов окружающих. Никто не знает, что именно происходило тогда у подъезда, но все в курсе: Ричард там был и все видел. Большинство относится к нему с сочувствием, но Медисон предпочел бы избежать любого вида внимания, в том числе и этого.
Роуз ежедневно получает из больницы новости, иногда общается с родителями Мартина и передает информацию Ричу, у которого нет никаких сил на всю эту суету. Девушка вообще неожиданно начинает занимать очень много места в жизни Медисона. Если бы не помощь Роуз, здесь все еще было бы грязно после вечеринки, и в холодильнике Ричарда не было бы еды.
Если бы не помощь Роуз – Ричард бы не справился.
Но он справился, и теперь ему хочется отвлечься хоть ненадолго, занять голову чем-то другим, мыслями, в которых нет Мартина, крови на его лице и волосах, мраморно-бледного профиля. И тогда Рич вспоминает о журавлях. Бумага добрым знакомым ложится в его руки, льнет к пальцам, радуясь встрече, податливо складывается под пока еще неуверенными движениями, и в конце концов помогает Медисону снова обрести себя. В кладовке послушно ждет флотилия из двух сотен уже сделанных журавлей, ровные и аккуратные они стоят, как по стойке смирно, и делятся своей строгостью и спокойствием, уравновешивая и настраивая на рабочий лад.
Рич чувствует себя немного загипнотизированным белоснежной бумагой, тем, как она шуршит под пальцами, будто беседуя с ним. Он тратит на одного журавля меньше двух минут, они вылетают из-под его пальцев, как зачарованные, и Медисону дышится спокойнее и вольнее, когда он думает, что скоро жизнь пойдет своим чередом. Мартин поправится, потому что новости от Роуз утешительные, наконец состоится суд, расставит все точки над «i». У него самого появится именно такой парень, которого Рич и хочет, и они все вместе, вчетвером, шагнут в новую жизнь.
Он проваливается в свои мечты, как в пропасть, и выныривает из нее с новой порцией журавлей, усталостью и голодом. Иногда он звонит Роуз, но телефонные разговоры не держатся и пары минут – узнать, как там Март, потом положить трубку. Иногда звонит сама Роуз, и эти беседы выходят длинней, но и тяжелее:
– Почему бы тебе тоже не съездить к нему в больницу? – спрашивает девушка каждый раз уже почти без надежды на согласие.
– Я не хочу еще садиться за руль, ты же знаешь.
– Автобус как не для тебя, Рич! – сердится она в трубку. – Это же твой лучший друг, ему будет приятно, если ты придешь!
– Роуз, он даже глаза не открывает! – Ричард зажмуривается, чувствуя, как под веками начинает щипать. – Давай все-таки будем рациональными. Никому из нас не станет лучше, если я приду. Это называется «пустая трата времени».
– Это называется «забота»! – Роуз почти кричит, ее голос срывается и становится ясно, что она на том конце провода плачет. – Это называется «эгоистичная ты сука», Ричард! Ты хочешь, чтобы Март пришел в себя и узнал, что ты ни разу не навестил его?!
– Я хочу, чтобы Март пришел в себя, – грубо отрезает парень и с ожесточением бросает трубку на рычаг.
На миг он чувствует уверенность, что прямо сейчас встанет, оденется и поедет в больницу, но тут же из него словно выпускают весь кислород, вынимают удерживающий плечи стержень, и Ричард утыкается лицом в подушку. Его тело сотрясают рыдания, судорожные и несдержанные, как горная река.
***
Тысяча журавлей наконец готова, и Ричард, чувствуя привычное и знакомое возбуждение, вытаскивает их всех из кладовки в спальню, тщательно проверяя, не осталось ли чего в пустой каморке рядом с входной дверью. Белый ковер из бумажных птиц устилает пол почти как снег, и Ричу приходится очень осторожно ступать, чтобы чего-нибудь случайно не раздавить. Добравшись до кровати, он садится по-турецки и любуется своей работой – это выглядит в самом деле внушительно, есть чем гордиться.
Мысль о том, что завтра с утра исполнится еще одно желание Рича – самое хорошее, что произошло с ним за последние недели. О состоянии Мартина он почти не тревожится, ведь Роуз не так давно сказала, что он поправляется, так что даже это не могло омрачить радостного предвкушения, с которым Ричард ложится спать. Он пытается представить, как встретит того самого человека и решает, что весь следующий день проведет в городе, чтобы увеличить шансы. Сходит позавтракать в кафе, потом поедет в университет, там заглянет в библиотеку, а под вечер можно заскочить и в больницу к Марту – вдруг именно там будет находиться его судьба в белом халате с бейджиком? Проведя рукой по соседней подушке, он думает, что совсем скоро будет засыпать не один, и с этим погружается в сон.
Что-то там ему снилось, вряд ли это покажется вам интересным, да и Медисон, проснувшись, абсолютно все забывает – он торопится открыть глаза и приподняться на локтях, чтобы проверить, действительно ли журавли исчезли. И радостно смеется от облегчения, когда видит, что их нет, ни одного!
– Ты кажешься ужасно счастливым, Ричи.
Парень вздрагивает, резко поворачивая голову на звук прохладного, как ледяное крошево, мужского голоса. Темная фигура стоит в распахнутых настежь дверях спальни – кто-то наблюдает за Ричем, опираясь о дверной косяк обеими руками так, что за линию тени выступают только пальцы рук. Почти на каждом из них кольцо, но Ричард замечает это лишь вскользь, пытаясь рассмотреть лицо.
– Ты и есть мой... э-э-э...
– Идеальный по всем параметрам мужик? – усмешка, ощутимая даже на вкус. – Нет, Ричи, нет. Не все так просто. Ты клепал своих журавлей, мы подсовывали тебе все под нос, а теперь пришла твоя очередь немного потрудиться по-настоящему.
– Ты кто? – Рич напрягается, медленно садясь на кровати.
– Можешь называть меня Ярый. Если не побоишься.
И он наконец делает шаг вперед.