Solter
На Фикбуке
Автор: Solter
Фэндом: Sherlock BBC
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Драма, Любовь/Ненависть
Размер: планируется Миди
3 - приведите Шерлока
Отправленное Шерлоку сообщение осталось без ответа, и Джим, разочаровавшись и рассердившись, убрал телефон в карман. Переключил трек в плеере на неспешный, сфотографировал ворона, который так сильно напоминал ему Майкрофта Холмса, что даже смешно, и лишь тогда двинулся дальше...Отправленное Шерлоку сообщение осталось без ответа, и Джим, разочаровавшись и рассердившись, убрал телефон в карман. Переключил трек в плеере на неспешный, сфотографировал ворона, который так сильно напоминал ему Майкрофта Холмса, что даже смешно, и лишь тогда двинулся дальше.
На удивление, ему было спокойно. Он шел среди туристов по лондонскому центру, направлялся в одно из самых защищенных мест города и всей страны, и ни капли не нервничал. Там всюду стоят камеры, а через каждых пять метров — либо коп, либо гвардеец, и это не считая тех, которые в гражданском, но он ни капли не беспокоился на этот счет.
К чему переживать? Все хорошо спланировано, с точностью до секунды, и почти без привлечения посторонних людей. Джим давно усвоил, что чем меньше людей, тем меньше проблем, и пускай на него работали тысячи, если не больше, человек по всему миру, а от этого правила он редко когда отступал. Одних людей контролировали другие, тех — третьи, и в конечном итоге сам Мориарти управлял не более чем десятком, из которых по пальцам одной руки можно пересчитать тех, кто видел его лично.
Иначе не гулять ему по Тауэру так свободно, не смотреть так открыто в глаза охране, не рисковать, сунувшись в рамку металлоискателя с полными карманами ключей.
Волнение включилось так резко, словно кто-то надавил на красную кнопку внутри его головы. Он увидел корону. Точнее, сначала дверь и поток людей, потом аквариум из пуленепробиваемого стекла, и наконец редкую рыбку в нем — королевскую корону, а с ней и остальные регалии. Вживую они оказались невзрачнее, чем Джим себе вообразил, но раз именно этим вещам поклоняется вся нация, то что поделать? Пока поиграет по этим правилам.
Переживал Джим не потому, что боялся срыва всех планов. Он вообще не понимал, к чему эти лишние эмоции, ведь умел отключаться от них как по щелчку. Сейчас не получалось, он чувствовал, что делает шаг, который выбьет почву из-под ног не одного человека. Из-под его собственных тоже, и это было самым возбуждающим.
Его никто не трогал. На мониторах охраны неподвижно стоящий мужчина должен вызывать вопросы, но сегодня Джим — турист, он заплатил за вход и имеет право немножко постоять. Тем более, что больше трех минут ему не понадобится, он рассчитал все действительно досконально, и знал, как быстро запускаются системы, эвакуируются посетители, едет группа захвата, блокируются двери.
Он знал без преувеличения все, не только о сокровищнице, но и о Пентонвиле, и Национальном Банке, и совсем скоро будет знать и о Шерлоке Холмсе.
Под заглушающую вой сирены музыку Джим написал его имя на стекле. Это личное, и раз Шерлок не отозвался на сообщение, не приехал прямо сюда и теперь ничего не увидит, придется позвать его иначе.
Он не слышал, как рассыпается мелкой крошкой это нерушимое с виду стекло, и почти не видел — слишком быстро все произошло. Левый наушник все время норовил выпасть, и Джим, отшвырнув огнетушитель, поправил его изящным жестом руки, потеряв пару секунд, и потом начал торопиться. Не так долго ему предстоит наслаждаться короной, но он возьмет из каждого мгновения максимум, потому что это — конец эпохи.
Эпохи таинственной латинской «М» там, где теперь встанет вполне конкретное «Джеймс Мориарти, совершивший преступление века».
***
Джим Мориарти переоделся в светлый костюм, который выбрал для этого дня еще три месяца назад, тщательно уложил волосы. Совсем скоро они снова встретятся — не более, чем взглядом — и Джим проверит, хорошо ли работает его схема. До сих пор ему казалось, что Шерлок особенный, незаурядный, и он действительно распутывал дела, которые Джим планировал долгие месяцы, но сейчас…
Сейчас они вышли один на один.
Пусть в зале суда будет по меньшей мере полсотни человек, Джим не думал, что обратит внимание на кого-то еще, кроме Шерлока. Весь суд — фикция, театр для одного зрителя, и только Шерлок будет вносить нотку импровизации в этот тщательно сыгранный ансамбль.
Джим глубоко вдохнул, прежде чем войти в зал и подняться на свое место, и превратился в Мориарти — того, который умещался в заглавной «М» уже долгие-долгие годы.
Когда в качестве свидетеля-эксперта появился Шерлок, Джим чуть приподнял бровь, ничем более не выражая того, что они вообще знакомы. Только смотрел на него, едва не пожирая глазами — зрачки расширились, и издалека, Джим знал, походили на темные колодцы, непроницаемые, как сама тьма.
— Как долго вы были знакомы с подсудимым?
Губы Джима вновь едва не искривила ухмылка, но он сдержался.
— С Джеймсом Мориарти — пять минут, — Шерлок уверенно опирался руками о кафедру, и тоже смотрел на него, но так, как будто на самом деле видел на скамье подсудимых кого-то другого, незнакомого, несуществующего. — До этого, три года назад, я некоторое время провел бок о бок с Ричардом Бруком, которого Джеймс изображал.
— Поясните, что вы имеете в виду.
Джим все-таки усмехнулся. Он видел по Шерлоку, что тот не хотел бы говорить о том времени, и это невероятно льстило. Видел он так же и то, что говорить Холмс все-таки будет. По взгляду детектива Джим делал простой, но лестный вывод — Шерлок не мог понять, что это за игра, и не знал, как ее разрушить. Все, что оставалось ему, это двигаться по выбранному пути.
— Я знаю его достаточно, чтобы утверждать — Джеймс Мориарти не человек. Он паук в центре паутины, и он в точности знает, как действует каждая из ее нитей. Он создавал свою криминальную империю уже много лет, ни единого раза не давая даже намека на свою личность, и то, что он открылся сейчас — лишь очередная часть его игры. Вы все — пешки на шахматной доске Джеймса Мориарти, и я уверяю вас, что…
— Мистер Холмс! — окрик судьи оказался резким и кратким, как удар молотка. — Отвечайте на вопросы, выводы будут делать присяжные.
Взгляд Шерлока наконец покинул Джима, переместившись в сторону трибун присяжных, и Мориарти выдохнул. Ему нравилось, как говорил Шерлок, нравилось слушать о себе, пускай детектив и не был здесь до конца откровенным, несмотря на Библию. Но ничего, Джим даст ему еще один шанс сказать правду.
Он обернулся, находя взглядом Джона Уотсона, нового друга Холмса, который оказался на пару рядов выше. Потом чуть скосил глаза, не удержавшись от того, чтобы посмотреть на Морана, которого от Уотсона отделяла всего одна журналистка рядом выше.
Затем Джим вновь заложил руки за спину и вернул внимание судье, как раз удалявшему Шерлока из зала заседания за оскорбление судейского состава.
Именно так, как Мориарти и рассчитывал — за пять минут до конца, за минуту до вопроса о несуществующем свидетеле со стороны защиты.
***
— Джим, нет, нет, нет, ни в коем случае!
Моран держал его за грудки по-фамильярному крепко, его лицо было почти бесстрастным, если бы не глаза, в которых отблесками от окна сверкала злоба. Моран устал быть не при делах, ведь никто не торопился раскрывать перед ним все карты — Джиму нужна была полная конспирация, даже от собственных людей. От лучшего друга, который сейчас пытался не допустить очередной промашки Джима, еще не зная, какой победой она должна будет обернуться.
— Джим!.. Ты меня будто не слушаешь!
Он и не слушал, даже по лицу Джима видно было, что сейчас он вообще не в этом месте и времени, а уже по пути к Бейкер-Стрит, к той самой квартире, где бывал пять с половиной раз. Интересно, знал ли об этом Шерлок? Джим всегда появлялся в часы, когда дома никого не было, прогуливался по комнатам, брал вещи (и ставил их на точно те же места), рассматривал одежду Шерлока, однажды даже лежал на его кровати (и едва не заснул, только пришедшее на телефон сообщение помогло Джиму уйти раньше, чем Шерлок вернулся в дом). Теперь он побывает там официально, пускай и без приглашения, и каждая минута промедления казалась Джиму непростительной.
— Джим!
В настоящий момент его вернула звонкая пощечина, плеснувшая болью в лицо. Распахнув глаза, Мориарти уставился на Себастьяна, который позволил себе рукоприкладство по отношению к нему второй раз в жизни, а потом мотнул головой.
— Я в порядке.
— Садимся в машину и я везу тебя домой.
— У меня планы, Себ, — Джим отстранил от себя чужие руки и отошел на шаг назад. Сейчас, когда он не находился в истерике и мог говорить безэмоционально, Морану нечего было возразить. Мориарти сам когда-то просил его останавливать себя в моменты, когда он не может ответить за свои действия, но в данный момент он, к несчастью Себастьяна, мог. — Ты настоящий друг, но этот удар я запомнил.
Он усмехнулся, припугивая полковника: на деле Мориарти вряд ли вернется к этому событию, но Моран пусть не расслабляется. Хлопнув его по плечу, Джим поправил пиджак, с достоинством выдержавший испытание тюрьмой, и направился к выходу. За рулем сегодня будет он сам.
Проезжая по взмокшему от очередного дождя Лондону, Джим слушал незамысловатую радиоволну и думал о том, что Шерлок наверняка ждет его. Джон Уотсон обнаружился на своем месте во время вынесения оправдательного приговора, и наверняка позвонил другу как только заседание кончилось. Интересно, понял ли уже Шерлок? Джон-то наверняка ни о чем не догадывается, но вот младший Холмс всегда радовал Джима живостью своего ума. А еще — проникновенностью взгляда, и смелостью поступков, готовностью очертя голову броситься в любую авантюру, самоуверенностью, прямолинейностью…
От мысленных перечислений личных качеств Шерлока Холмса отвлек предупреждающий сигнал светофора. Джим снизил скорость, но все-таки успел проскочить на желтый, а там, за двумя поворотами, начиналась улица Бейкер-Стрит.
Джим припарковался неподалеку от нужного дома, но не торопился выходить из машины. Все было уже обдумано и спланировало — как и прежде, — но он, кажется, устал от того, чтобы постоянно играть ту или иную роль. Почему нельзя просто прийти сейчас и сказать, что он, например, соскучился? Джим поискал взглядом причину, будто та могла находиться в одном из окон дома напротив, и вздохнул: ответ прост — Шерлок его ненавидит за фарс с Ричардом Бруком. После того случая Шерлок стал просто непробиваемым эмоционально, и даже взрывчатка на его друге не заставила его проявить хоть какие-нибудь чувства. И на суде он был таким холодным, сдержанным, конкретным — даже хамил, не вкладывая в это ничего, кроме самих слов.
А Джима убивало равнодушие. Он из кожи вон лез, чтобы найти в Шерлоке какой-нибудь отклик. Его путь был сложным и хитрым, петля все туже затягивалась на шее детектива, а все потому, что Джим еще со времен нелегкого детства знал — проще всего вызвать эмоции с помощью боли. И пусть он не собирается вгонять Шерлоку иглы под ногти (какой же это дурной тон!), а его метод все равно безотказно сработает.
Просто подождать еще немного, и еще несколько раз увидеться с ним лицом к лицу.
Ведь они оба этого хотят?..
Издав тяжелый выдох, выдающий всю накопившуюся за последние дни, если не месяцы, усталость, Джим вышел из машины. Люди Морана немного задержат Джона Уотсона по пути домой, но у них с Шерлоком все равно будет не больше пятнадцати минут. Доктор наверняка чует опасность, будто пес, и уже спешит сюда, чтобы в очередной раз попытаться защитить Шерлока Холмса от опасности, которой сам не осознает.
Но ничего — десяти минут на двоих сегодня будет достаточно. Иначе все точно выйдет из-под контроля.
Джим открыл входную дверь своим ключом и сразу услышал нервирующие переливы скрипки. Тут же он прикрыл глаза, улыбаясь — ну точно, стоит там, наверху, и ждет его! — а потом двинулся вперед по некстати скрипящим ступеням. Джим любил скрипку, но когда она звучала не так пронзительно: хотя бы на тон ниже и немного одухотвореннее. Шерлок нервничал, или избрал этот темп специально?
«Когда-нибудь он сыграет для меня», — Мориарти дошел до двери и остановился в проеме, наслаждаясь воцарившейся тишиной и тем, что он оказался прав, и Холмс ожидал его появления.
— Ты хоть капельку удивлен?
— Твоему приходу или приговору?
— Нет? Я так и думал, — Джим впустил в свой голос немного разочарования и прошелся по комнате, делая вид, словно он здесь впервые. Некоторые детали и правда изменились с момента его последнего визита, но в целом все оставалось прежним, и тем Джиму нравилось.
Выбрав из вазы яблоко и взвесив его в руке — достаточно хорошо? — Джим наконец посмотрел прямо на Шерлока. Тот оставался собой, и Джим отметил только едва виднеющийся след от подбородника скрипки на коже лица: это показалось ему невероятно милым, но Мориарти не позволил эмоциям отразиться на лице.
— Можно? — для проформы спросил он, и почти сразу сел в то кресло, которое любил занимать Шерлок, игнорируя его вежливый жест смычком.
В ответ на нарушение правил этикета Шерлок и бровью не повел. Он разлил по чашкам чай, передал одну вместе с блюдцем Джиму, затем взялся за молочник, и Мориарти поспешил отвести взгляд. Слишком уж эта сцена напоминала их совместные обеды три года назад. Точнее, не совсем их — нынешний Джим Мориарти со своим стилем, гиперболизированной и тщательно выверенной мимикой и уложенными гелем волосами точно не походил на Ричарда Брука. Джим уже почти не ожидал того, что Шерлок станет их сравнивать, но порой снисходил до сравнения сам.
Результат его чаще всего не удовлетворял.
— Итак, зачем ты здесь?
Шерлок сидел напротив, положив ногу на ногу, и держал одной рукой чашку, а другой блюдце. Походил он скорее на скульптуру, чем на живого человека, и от этого так и подмывало над ним посмеяться.
— Чтобы решить нашу проблему, Шерлок.
— Ту, которую ты сам же и устроил, когда обманул меня Ричардом Бруком?
— Я тебя не обманывал, просто играл. Ну было же интересно, согласись! И совершенно безопасно. Я, правда, не рассчитывал, что ты бросишься за мной в погоню, и еще тот динамит в машине…
— Нитроглицерин.
— Не важно, Шерлок! Это не важно! Главное ведь, ты поехал, а я потом еще думал — за кем?..
— Это все был ты один.
— Но ты тогда об этом не имел понятия, — Джим пожал плечами и отставил чашку на столик, снова взявшись за яблоко. — Признаюсь, Ричарда впечатлил твой поступок.
— А меня впечатлило то, как ты разыграл сцену в конференц-зале. Нельзя было просто тихо исчезнуть?
— Ты обиделся?..
— Ничуть.
— Ты обиделся. Просто признай это.
— Ничуть, Джим.
Мориарти помедлил, а потом улыбнулся. Да, Шерлок был упрям и признавать ничего не торопился, но он назвал его по имени, и это было приятно само по себе. Потому ослиное упрямство Джим решил на этот раз простить.
— Я говорил тебе, незачем цепляться за прошлое, — в его голосе прозвучал оттенок тепла и покровительства. — Что было — то было. У меня наверняка имелись веские причины, или я хотел проверить глубину твоих чувств. Мы ведь оба друг друга обманывали.
— Не во всем.
— Согласен.
Разговор увлекал его. То, как они оба лавировали между словами и понятиями, как ни один не собирался признать чужую правоту или сказать хоть что-нибудь откровенно. Пожалуй, будь у них больше времени на двоих, Джим с радостью продолжил бы эту тему, но возвращение Джона близилось, а к сути Мориарти так и не перешел.
— Ты уже понял, Шерлок, в чем последняя проблема? Ради чего я тут? Почему позволил поймать себя и выпустить?
— Очевидно, у тебя был какой-то план.
— Отговорки… тебе так трудно признать, что ты чего-то не знаешь?
Теперь плечами пожимал уже Шерлок:
— Я не знаю.
— Умно… — Джим растянул губы в улыбке, неожиданно развеселившись. — Очень умно, Шерлок… как для меня. Так и хочется все объяснить тебе, но нет, я еще немного подержу интригу. Я в этом мастер, Шерлок. Скажу только, что последнюю проблему буду решать не я, и даже не ты… мы сделаем это вместе.
«Прямо как в былые времена».
— Ты без меня теперь никто, Шерлок. Ты герой, но только на моем фоне. Не станет меня — старого доброго злодея, от которого ты спасаешь мир, — и что останется?
— Будут другие преступники и преступления.
— О, ну что ты. Таких интересных уже не будет, ты соскучишься, начнешь хамить Джону и миссис Хадсон, станешь нервный, снова закуришь и наконец вернешься к наркотикам. На тебе это написано, Шерлок, очень крупными буквами.
— И ты намерен уберечь меня от этого?
— Да… о да. Я тебе должен, Шерлок.
Холмс поднял брови и отпил из своей чашки, а Джим откинулся на спинку кресла и взялся кромсать яблоко крошечным перочинным ножом, не сводя с лица Шерлока взгляда. Его завел этот разговор, нервы были натянуты так, что в тишине слышалось их гудение, похожее на звук бегущего по проводам тока. Джим вот-вот мог сболтнуть лишнего под влиянием момента, мог сам же откатиться к прошлому: на языке вертелся комментарий про их поцелуй, а еще Мориарти не мог не заметить на каминной полке те самые часы, которые когда-то передал Шерлоку вместе с письмом.
Тот хранил их, как хранил множество других с виду бесполезных вещей, и Джим ни за что не поверил бы, будто Холмс о нем не вспоминает. Впрочем, Шерлок это утверждение еще ни разу не подумал отрицать.
— Если бы мы не были теми, кто мы есть… — Джим все-таки не выдержал, и теперь голосом выдал свое небезразличие.
— …то никогда бы и не встретились, — закончил мысль Шерлок, чья маска и не думала падать, безукоризненно закрепленная на лице.
Джим некоторое время молчал, отбивая пальцами ритм по колену. Это был признак волнения, но Мориарти не волновался, он дразнил Холмса намеренно, а еще старался не подать виду будто такое равнодушие его задевает.
Холмс должен был ненавидеть его, или хотя бы опасаться, или стремиться разгадать новую загадку, но это показательное безразличие… какого черта!..
Телефон во внутреннем кармане пиджака коротко дернулся, и Джим плавным движением поднялся на ноги: это был знак того, что ему пора двигаться. Он и правда тут засиделся, и ко всему чувствовал разочарование, ведь ожидания, которые он возлагал на эту встречу, не оправдались. Шерлок оказался полностью ко всему готов… на этот раз.
— Мы встретимся с тобой очень скоро, — пообещал Джим и, уже проходя мимо Шерлока, добавил: — Ведь я тебе должен.
Изрезанное им яблоко осталось на подлокотнике кресла, вместе с воткнутым в румяный бок ножом.
ЧЕТВЕРГ, 12-Е
Автор: Solter
Фэндом: Sherlock BBC
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Драма, Любовь/Ненависть
Размер: планируется Миди
3 - приведите Шерлока
Отправленное Шерлоку сообщение осталось без ответа, и Джим, разочаровавшись и рассердившись, убрал телефон в карман. Переключил трек в плеере на неспешный, сфотографировал ворона, который так сильно напоминал ему Майкрофта Холмса, что даже смешно, и лишь тогда двинулся дальше...Отправленное Шерлоку сообщение осталось без ответа, и Джим, разочаровавшись и рассердившись, убрал телефон в карман. Переключил трек в плеере на неспешный, сфотографировал ворона, который так сильно напоминал ему Майкрофта Холмса, что даже смешно, и лишь тогда двинулся дальше.
На удивление, ему было спокойно. Он шел среди туристов по лондонскому центру, направлялся в одно из самых защищенных мест города и всей страны, и ни капли не нервничал. Там всюду стоят камеры, а через каждых пять метров — либо коп, либо гвардеец, и это не считая тех, которые в гражданском, но он ни капли не беспокоился на этот счет.
К чему переживать? Все хорошо спланировано, с точностью до секунды, и почти без привлечения посторонних людей. Джим давно усвоил, что чем меньше людей, тем меньше проблем, и пускай на него работали тысячи, если не больше, человек по всему миру, а от этого правила он редко когда отступал. Одних людей контролировали другие, тех — третьи, и в конечном итоге сам Мориарти управлял не более чем десятком, из которых по пальцам одной руки можно пересчитать тех, кто видел его лично.
Иначе не гулять ему по Тауэру так свободно, не смотреть так открыто в глаза охране, не рисковать, сунувшись в рамку металлоискателя с полными карманами ключей.
Волнение включилось так резко, словно кто-то надавил на красную кнопку внутри его головы. Он увидел корону. Точнее, сначала дверь и поток людей, потом аквариум из пуленепробиваемого стекла, и наконец редкую рыбку в нем — королевскую корону, а с ней и остальные регалии. Вживую они оказались невзрачнее, чем Джим себе вообразил, но раз именно этим вещам поклоняется вся нация, то что поделать? Пока поиграет по этим правилам.
Переживал Джим не потому, что боялся срыва всех планов. Он вообще не понимал, к чему эти лишние эмоции, ведь умел отключаться от них как по щелчку. Сейчас не получалось, он чувствовал, что делает шаг, который выбьет почву из-под ног не одного человека. Из-под его собственных тоже, и это было самым возбуждающим.
Его никто не трогал. На мониторах охраны неподвижно стоящий мужчина должен вызывать вопросы, но сегодня Джим — турист, он заплатил за вход и имеет право немножко постоять. Тем более, что больше трех минут ему не понадобится, он рассчитал все действительно досконально, и знал, как быстро запускаются системы, эвакуируются посетители, едет группа захвата, блокируются двери.
Он знал без преувеличения все, не только о сокровищнице, но и о Пентонвиле, и Национальном Банке, и совсем скоро будет знать и о Шерлоке Холмсе.
Под заглушающую вой сирены музыку Джим написал его имя на стекле. Это личное, и раз Шерлок не отозвался на сообщение, не приехал прямо сюда и теперь ничего не увидит, придется позвать его иначе.
Он не слышал, как рассыпается мелкой крошкой это нерушимое с виду стекло, и почти не видел — слишком быстро все произошло. Левый наушник все время норовил выпасть, и Джим, отшвырнув огнетушитель, поправил его изящным жестом руки, потеряв пару секунд, и потом начал торопиться. Не так долго ему предстоит наслаждаться короной, но он возьмет из каждого мгновения максимум, потому что это — конец эпохи.
Эпохи таинственной латинской «М» там, где теперь встанет вполне конкретное «Джеймс Мориарти, совершивший преступление века».
***
Джим Мориарти переоделся в светлый костюм, который выбрал для этого дня еще три месяца назад, тщательно уложил волосы. Совсем скоро они снова встретятся — не более, чем взглядом — и Джим проверит, хорошо ли работает его схема. До сих пор ему казалось, что Шерлок особенный, незаурядный, и он действительно распутывал дела, которые Джим планировал долгие месяцы, но сейчас…
Сейчас они вышли один на один.
Пусть в зале суда будет по меньшей мере полсотни человек, Джим не думал, что обратит внимание на кого-то еще, кроме Шерлока. Весь суд — фикция, театр для одного зрителя, и только Шерлок будет вносить нотку импровизации в этот тщательно сыгранный ансамбль.
Джим глубоко вдохнул, прежде чем войти в зал и подняться на свое место, и превратился в Мориарти — того, который умещался в заглавной «М» уже долгие-долгие годы.
Когда в качестве свидетеля-эксперта появился Шерлок, Джим чуть приподнял бровь, ничем более не выражая того, что они вообще знакомы. Только смотрел на него, едва не пожирая глазами — зрачки расширились, и издалека, Джим знал, походили на темные колодцы, непроницаемые, как сама тьма.
— Как долго вы были знакомы с подсудимым?
Губы Джима вновь едва не искривила ухмылка, но он сдержался.
— С Джеймсом Мориарти — пять минут, — Шерлок уверенно опирался руками о кафедру, и тоже смотрел на него, но так, как будто на самом деле видел на скамье подсудимых кого-то другого, незнакомого, несуществующего. — До этого, три года назад, я некоторое время провел бок о бок с Ричардом Бруком, которого Джеймс изображал.
— Поясните, что вы имеете в виду.
Джим все-таки усмехнулся. Он видел по Шерлоку, что тот не хотел бы говорить о том времени, и это невероятно льстило. Видел он так же и то, что говорить Холмс все-таки будет. По взгляду детектива Джим делал простой, но лестный вывод — Шерлок не мог понять, что это за игра, и не знал, как ее разрушить. Все, что оставалось ему, это двигаться по выбранному пути.
— Я знаю его достаточно, чтобы утверждать — Джеймс Мориарти не человек. Он паук в центре паутины, и он в точности знает, как действует каждая из ее нитей. Он создавал свою криминальную империю уже много лет, ни единого раза не давая даже намека на свою личность, и то, что он открылся сейчас — лишь очередная часть его игры. Вы все — пешки на шахматной доске Джеймса Мориарти, и я уверяю вас, что…
— Мистер Холмс! — окрик судьи оказался резким и кратким, как удар молотка. — Отвечайте на вопросы, выводы будут делать присяжные.
Взгляд Шерлока наконец покинул Джима, переместившись в сторону трибун присяжных, и Мориарти выдохнул. Ему нравилось, как говорил Шерлок, нравилось слушать о себе, пускай детектив и не был здесь до конца откровенным, несмотря на Библию. Но ничего, Джим даст ему еще один шанс сказать правду.
Он обернулся, находя взглядом Джона Уотсона, нового друга Холмса, который оказался на пару рядов выше. Потом чуть скосил глаза, не удержавшись от того, чтобы посмотреть на Морана, которого от Уотсона отделяла всего одна журналистка рядом выше.
Затем Джим вновь заложил руки за спину и вернул внимание судье, как раз удалявшему Шерлока из зала заседания за оскорбление судейского состава.
Именно так, как Мориарти и рассчитывал — за пять минут до конца, за минуту до вопроса о несуществующем свидетеле со стороны защиты.
***
— Джим, нет, нет, нет, ни в коем случае!
Моран держал его за грудки по-фамильярному крепко, его лицо было почти бесстрастным, если бы не глаза, в которых отблесками от окна сверкала злоба. Моран устал быть не при делах, ведь никто не торопился раскрывать перед ним все карты — Джиму нужна была полная конспирация, даже от собственных людей. От лучшего друга, который сейчас пытался не допустить очередной промашки Джима, еще не зная, какой победой она должна будет обернуться.
— Джим!.. Ты меня будто не слушаешь!
Он и не слушал, даже по лицу Джима видно было, что сейчас он вообще не в этом месте и времени, а уже по пути к Бейкер-Стрит, к той самой квартире, где бывал пять с половиной раз. Интересно, знал ли об этом Шерлок? Джим всегда появлялся в часы, когда дома никого не было, прогуливался по комнатам, брал вещи (и ставил их на точно те же места), рассматривал одежду Шерлока, однажды даже лежал на его кровати (и едва не заснул, только пришедшее на телефон сообщение помогло Джиму уйти раньше, чем Шерлок вернулся в дом). Теперь он побывает там официально, пускай и без приглашения, и каждая минута промедления казалась Джиму непростительной.
— Джим!
В настоящий момент его вернула звонкая пощечина, плеснувшая болью в лицо. Распахнув глаза, Мориарти уставился на Себастьяна, который позволил себе рукоприкладство по отношению к нему второй раз в жизни, а потом мотнул головой.
— Я в порядке.
— Садимся в машину и я везу тебя домой.
— У меня планы, Себ, — Джим отстранил от себя чужие руки и отошел на шаг назад. Сейчас, когда он не находился в истерике и мог говорить безэмоционально, Морану нечего было возразить. Мориарти сам когда-то просил его останавливать себя в моменты, когда он не может ответить за свои действия, но в данный момент он, к несчастью Себастьяна, мог. — Ты настоящий друг, но этот удар я запомнил.
Он усмехнулся, припугивая полковника: на деле Мориарти вряд ли вернется к этому событию, но Моран пусть не расслабляется. Хлопнув его по плечу, Джим поправил пиджак, с достоинством выдержавший испытание тюрьмой, и направился к выходу. За рулем сегодня будет он сам.
Проезжая по взмокшему от очередного дождя Лондону, Джим слушал незамысловатую радиоволну и думал о том, что Шерлок наверняка ждет его. Джон Уотсон обнаружился на своем месте во время вынесения оправдательного приговора, и наверняка позвонил другу как только заседание кончилось. Интересно, понял ли уже Шерлок? Джон-то наверняка ни о чем не догадывается, но вот младший Холмс всегда радовал Джима живостью своего ума. А еще — проникновенностью взгляда, и смелостью поступков, готовностью очертя голову броситься в любую авантюру, самоуверенностью, прямолинейностью…
От мысленных перечислений личных качеств Шерлока Холмса отвлек предупреждающий сигнал светофора. Джим снизил скорость, но все-таки успел проскочить на желтый, а там, за двумя поворотами, начиналась улица Бейкер-Стрит.
Джим припарковался неподалеку от нужного дома, но не торопился выходить из машины. Все было уже обдумано и спланировало — как и прежде, — но он, кажется, устал от того, чтобы постоянно играть ту или иную роль. Почему нельзя просто прийти сейчас и сказать, что он, например, соскучился? Джим поискал взглядом причину, будто та могла находиться в одном из окон дома напротив, и вздохнул: ответ прост — Шерлок его ненавидит за фарс с Ричардом Бруком. После того случая Шерлок стал просто непробиваемым эмоционально, и даже взрывчатка на его друге не заставила его проявить хоть какие-нибудь чувства. И на суде он был таким холодным, сдержанным, конкретным — даже хамил, не вкладывая в это ничего, кроме самих слов.
А Джима убивало равнодушие. Он из кожи вон лез, чтобы найти в Шерлоке какой-нибудь отклик. Его путь был сложным и хитрым, петля все туже затягивалась на шее детектива, а все потому, что Джим еще со времен нелегкого детства знал — проще всего вызвать эмоции с помощью боли. И пусть он не собирается вгонять Шерлоку иглы под ногти (какой же это дурной тон!), а его метод все равно безотказно сработает.
Просто подождать еще немного, и еще несколько раз увидеться с ним лицом к лицу.
Ведь они оба этого хотят?..
Издав тяжелый выдох, выдающий всю накопившуюся за последние дни, если не месяцы, усталость, Джим вышел из машины. Люди Морана немного задержат Джона Уотсона по пути домой, но у них с Шерлоком все равно будет не больше пятнадцати минут. Доктор наверняка чует опасность, будто пес, и уже спешит сюда, чтобы в очередной раз попытаться защитить Шерлока Холмса от опасности, которой сам не осознает.
Но ничего — десяти минут на двоих сегодня будет достаточно. Иначе все точно выйдет из-под контроля.
Джим открыл входную дверь своим ключом и сразу услышал нервирующие переливы скрипки. Тут же он прикрыл глаза, улыбаясь — ну точно, стоит там, наверху, и ждет его! — а потом двинулся вперед по некстати скрипящим ступеням. Джим любил скрипку, но когда она звучала не так пронзительно: хотя бы на тон ниже и немного одухотвореннее. Шерлок нервничал, или избрал этот темп специально?
«Когда-нибудь он сыграет для меня», — Мориарти дошел до двери и остановился в проеме, наслаждаясь воцарившейся тишиной и тем, что он оказался прав, и Холмс ожидал его появления.
— Ты хоть капельку удивлен?
— Твоему приходу или приговору?
— Нет? Я так и думал, — Джим впустил в свой голос немного разочарования и прошелся по комнате, делая вид, словно он здесь впервые. Некоторые детали и правда изменились с момента его последнего визита, но в целом все оставалось прежним, и тем Джиму нравилось.
Выбрав из вазы яблоко и взвесив его в руке — достаточно хорошо? — Джим наконец посмотрел прямо на Шерлока. Тот оставался собой, и Джим отметил только едва виднеющийся след от подбородника скрипки на коже лица: это показалось ему невероятно милым, но Мориарти не позволил эмоциям отразиться на лице.
— Можно? — для проформы спросил он, и почти сразу сел в то кресло, которое любил занимать Шерлок, игнорируя его вежливый жест смычком.
В ответ на нарушение правил этикета Шерлок и бровью не повел. Он разлил по чашкам чай, передал одну вместе с блюдцем Джиму, затем взялся за молочник, и Мориарти поспешил отвести взгляд. Слишком уж эта сцена напоминала их совместные обеды три года назад. Точнее, не совсем их — нынешний Джим Мориарти со своим стилем, гиперболизированной и тщательно выверенной мимикой и уложенными гелем волосами точно не походил на Ричарда Брука. Джим уже почти не ожидал того, что Шерлок станет их сравнивать, но порой снисходил до сравнения сам.
Результат его чаще всего не удовлетворял.
— Итак, зачем ты здесь?
Шерлок сидел напротив, положив ногу на ногу, и держал одной рукой чашку, а другой блюдце. Походил он скорее на скульптуру, чем на живого человека, и от этого так и подмывало над ним посмеяться.
— Чтобы решить нашу проблему, Шерлок.
— Ту, которую ты сам же и устроил, когда обманул меня Ричардом Бруком?
— Я тебя не обманывал, просто играл. Ну было же интересно, согласись! И совершенно безопасно. Я, правда, не рассчитывал, что ты бросишься за мной в погоню, и еще тот динамит в машине…
— Нитроглицерин.
— Не важно, Шерлок! Это не важно! Главное ведь, ты поехал, а я потом еще думал — за кем?..
— Это все был ты один.
— Но ты тогда об этом не имел понятия, — Джим пожал плечами и отставил чашку на столик, снова взявшись за яблоко. — Признаюсь, Ричарда впечатлил твой поступок.
— А меня впечатлило то, как ты разыграл сцену в конференц-зале. Нельзя было просто тихо исчезнуть?
— Ты обиделся?..
— Ничуть.
— Ты обиделся. Просто признай это.
— Ничуть, Джим.
Мориарти помедлил, а потом улыбнулся. Да, Шерлок был упрям и признавать ничего не торопился, но он назвал его по имени, и это было приятно само по себе. Потому ослиное упрямство Джим решил на этот раз простить.
— Я говорил тебе, незачем цепляться за прошлое, — в его голосе прозвучал оттенок тепла и покровительства. — Что было — то было. У меня наверняка имелись веские причины, или я хотел проверить глубину твоих чувств. Мы ведь оба друг друга обманывали.
— Не во всем.
— Согласен.
Разговор увлекал его. То, как они оба лавировали между словами и понятиями, как ни один не собирался признать чужую правоту или сказать хоть что-нибудь откровенно. Пожалуй, будь у них больше времени на двоих, Джим с радостью продолжил бы эту тему, но возвращение Джона близилось, а к сути Мориарти так и не перешел.
— Ты уже понял, Шерлок, в чем последняя проблема? Ради чего я тут? Почему позволил поймать себя и выпустить?
— Очевидно, у тебя был какой-то план.
— Отговорки… тебе так трудно признать, что ты чего-то не знаешь?
Теперь плечами пожимал уже Шерлок:
— Я не знаю.
— Умно… — Джим растянул губы в улыбке, неожиданно развеселившись. — Очень умно, Шерлок… как для меня. Так и хочется все объяснить тебе, но нет, я еще немного подержу интригу. Я в этом мастер, Шерлок. Скажу только, что последнюю проблему буду решать не я, и даже не ты… мы сделаем это вместе.
«Прямо как в былые времена».
— Ты без меня теперь никто, Шерлок. Ты герой, но только на моем фоне. Не станет меня — старого доброго злодея, от которого ты спасаешь мир, — и что останется?
— Будут другие преступники и преступления.
— О, ну что ты. Таких интересных уже не будет, ты соскучишься, начнешь хамить Джону и миссис Хадсон, станешь нервный, снова закуришь и наконец вернешься к наркотикам. На тебе это написано, Шерлок, очень крупными буквами.
— И ты намерен уберечь меня от этого?
— Да… о да. Я тебе должен, Шерлок.
Холмс поднял брови и отпил из своей чашки, а Джим откинулся на спинку кресла и взялся кромсать яблоко крошечным перочинным ножом, не сводя с лица Шерлока взгляда. Его завел этот разговор, нервы были натянуты так, что в тишине слышалось их гудение, похожее на звук бегущего по проводам тока. Джим вот-вот мог сболтнуть лишнего под влиянием момента, мог сам же откатиться к прошлому: на языке вертелся комментарий про их поцелуй, а еще Мориарти не мог не заметить на каминной полке те самые часы, которые когда-то передал Шерлоку вместе с письмом.
Тот хранил их, как хранил множество других с виду бесполезных вещей, и Джим ни за что не поверил бы, будто Холмс о нем не вспоминает. Впрочем, Шерлок это утверждение еще ни разу не подумал отрицать.
— Если бы мы не были теми, кто мы есть… — Джим все-таки не выдержал, и теперь голосом выдал свое небезразличие.
— …то никогда бы и не встретились, — закончил мысль Шерлок, чья маска и не думала падать, безукоризненно закрепленная на лице.
Джим некоторое время молчал, отбивая пальцами ритм по колену. Это был признак волнения, но Мориарти не волновался, он дразнил Холмса намеренно, а еще старался не подать виду будто такое равнодушие его задевает.
Холмс должен был ненавидеть его, или хотя бы опасаться, или стремиться разгадать новую загадку, но это показательное безразличие… какого черта!..
Телефон во внутреннем кармане пиджака коротко дернулся, и Джим плавным движением поднялся на ноги: это был знак того, что ему пора двигаться. Он и правда тут засиделся, и ко всему чувствовал разочарование, ведь ожидания, которые он возлагал на эту встречу, не оправдались. Шерлок оказался полностью ко всему готов… на этот раз.
— Мы встретимся с тобой очень скоро, — пообещал Джим и, уже проходя мимо Шерлока, добавил: — Ведь я тебе должен.
Изрезанное им яблоко осталось на подлокотнике кресла, вместе с воткнутым в румяный бок ножом.