Solter
На Фикбуке
Автор: Solter
Фэндом: Sherlock BBC
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Драма, Любовь/Ненависть
Размер: планируется Миди
2 - я твой должник
Джим ощущал себя совершенно одиноким. И «совершенно» не в значении «совсем», а, да, это было идеальное одиночество, то самое, которое стократ уже воспели везде, где только можно. Одиночество среди людей, среди друзей, среди толпы. Последнее не совсем правда, ведь после суда личность Джима была известна каждому мало-мальски образованному британцу, потому он не мог просто взять и выйти на улицу...Джим ощущал себя совершенно одиноким. И «совершенно» не в значении «совсем», а, да, это было идеальное одиночество, то самое, которое стократ уже воспели везде, где только можно. Одиночество среди людей, среди друзей, среди толпы. Последнее не совсем правда, ведь после суда личность Джима была известна каждому мало-мальски образованному британцу, потому он не мог просто взять и выйти на улицу. Иногда делал это в сопровождении охраны, носил темные очки, и вскоре выяснил, что собственную популярность он преувеличил — его не узнавали. Можно было избавиться от эскорта, но Джим знал: есть люди, которым он очень и очень интересен, особенно мертвым. Ну, не так уж долго им осталось ждать, но потерять жизнь из-за неосмотрительности или желания лично выбрать йогурт в супермаркете Мориарти не планировал.
Планировал он другое. Много чего другого, и на этот раз игра казалась сложнее, чем любая другая, которые он устраивал. Даже несмотря на то, что подготовку Джим начал заблаговременно, дело двигалось медленно, и он с некоторым разочарованием наблюдал за тем, как Шерлок перестает быть в вечном напряжении, отвлекается на другие дела. Преследовавшая его надпись «я тебе должен» больше не заставляла Шерлока замирать и оглядываться по сторонам, как это было первые несколько раз: должно быть, Холмс решил, что Джим просто пытается все время напоминать о себе, и именно поэтому Шерлок решил поступить наоборот.
Если верить свидетельствам наемных убийц, которые жили теперь неподалеку от Шерлока, — а не верить им не было ровным счетом никаких причин, — он о Мориарти лишний раз даже не думал.
Зато Джим… о, он думал о своем детективе очень часто. Чаще, чем когда-либо раньше, и даже чаще, чем сам готов был себе позволить. Послабление Джим разрешал себе только потому, что знал — скоро это закончится. Время тянется медленно, да, но с каждым днем и каждым часом узлы затягиваются крепче и надежнее, и вскоре Шерлоку не останется ничего, кроме как разрубить их резкими беспощадными ударами.
Но это потом. Сейчас Шерлок даже не догадывался, какую роль Джим отвел ему в будущей постановке. И уж точно не мог предположить, что происходит с ним в голове у Мориарти. Фантазии Джима порой бродили по очень кривым дорожкам его сексуальности: Шерлок там обнаруживался обнаженным и в повязке на глазах — отказавшее зрение делало его таким чувственным, мягким, податливым, таким послушным, что Джим возвращался к этой фантазии снова и снова, и там он прикасался одними кончиками пальцев, исследовал все его тело, заставляя дрожать, замирать, судорожно сглатывать, а иногда дергаться, вскрикивать от неожиданных царапин и шлепков, облизывать губы от возбуждения, или все это вместе.
Или Шерлок был в костюме — каждый из пиджаков, который мысленно мерил на него Джим, шел ему просто до безобразия, — стоял напротив, распрямив плечи, смотрел сверху вниз, а руки его сжимали смычок. Пальцы тонкие, длинные, крепкие (Джим воображал их на своем теле, особенно на шее, на бедрах, где они могли оставить следы — сначала красные, потом наливающиеся синевой), смычок в них нервно подрагивает, как будто от нетерпения, и Шерлок пронизывает его темным взглядом — таким же жадным, как и у Джима, — и говорит ему: «На колени». Представить голос получалось очень живо, потому что Мориарти любил его тембр, низкие перекаты гласных, спокойствие, излученное каждым слогом, и уверенность. И самоуверенность — тоже.
Но чаще на коленях был все-таки Шерлок. Его показательная непокорность, его эгоизм и высокомерность, заносчивость, которую ему не удавалось контролировать… Джим, находясь с ним рядом, физически ощущал его подсознательное желание кому-нибудь подчиниться. Найти того, кто был бы силен — сильнее, чем он сам. Единственным человеком, способным выполнить это условие, до сих пор был Майкрофт, и по понятным причинам Шерлок не мог использовать его: потому-то они и не находили общего языка, постоянно ссорились. Но теперь появился Джим, и он ощущал в себе готовность дать Шерлоку то, что ему так необходимо.
Если бы только не запланировал кое-что другое.
Порой фантазии так доводили Мориарти, что он готов был отказаться от всех своих планов и пойти на поводу у похоти. Это тоже было бы игрой, большой и сложной: как же, чтоб Шерлок кому-то подчинился?.. Джим порой тратил часы своего времени на то, чтобы продумать ходы, слова, которые он говорил бы Шерлоку, интонации, намеки, призванные раздразнить его желание. А потом Джим, пошатываясь, выбирался на балкон и курил несколько сигарет подряд, стоя на холодном ветру, чтобы продрогнуть до костей, чтобы изгнать эти воображаемые картины и вернуться в действительность.
В ту действительность, где Шерлок никогда не простит ему Ричарда Брука.
***
Спустя полтора месяца основные приготовления были завершены. Джим хранил информацию в ноутбуке, и не мог удержаться от того, чтоб постоянно не проверять все то, что и так было десятки раз перепроверено. Каждое дело Мориарти зависело от множества мелких, но очень важных деталей, от тонкости их сопоставления. В точно указанное время конкретный человек должен иметь при себе определенную вещь и появиться в нужном месте, и одновременно двумя минутами позже на другом конце города другой конкретный человек будет набирать номер экстренной службы спасения, чтобы спустя три гудка назвать нужный адрес, — это например. Цепочка из «конкретных людей», снабженных полными инструкциями (порой они сами не догадывались о том, что из их действий — инструкция, а что — личный выбор, потому что Джим все-таки был хорошим манипулятором) могла достигать двадцати, а то и больше звеньев.
В деле о Шерлоке Холмсе составляющих было меньше, но почти все они могли повести себя непредсказуемо. Например, наемные убийцы, которые окружали Шерлока и берегли его жизнь — они действовали сами по себе, получив от Джима только туманные намеки вместо подсказок, и Мориарти мог только предполагать, что они не сделают вещей, которые могут ему помешать, и что не выдадут себя раньше времени. Или Майкрофт Холмс, который обязан предупредить Шерлока об этих людях. Или, наконец, сам Шерлок: главное действующее лицо и цель всей игры. Джим полагал, что предусмотрел каждый возможных его шаг, любую вероятность и пути развития ситуаций, но оставался существенный риск. Шерлок был умен, он думал по-другому — не как остальные люди и не как сам Джим. Оттого это и было интересно.
Еще одним непредсказуемым звеном был полковник Моран, однако Джим полагался на его подчинение. Если Себастьян выполнит все его указания в точности, он из числа сомнительных переменных попадет в число констант. Джим, по крайней мере, на это рассчитывал.
С остальными было проще. Это Моран нашел для него Китти Райли, так-себе-журналистку, на которую Джим не обратил бы ровным счетом никакого внимания, если бы не одно существенное «но».
— И что же он сказал вам?..
— Это не имеет значения, но его слова были унизительными. Все, конечно, наслышаны про его характер и манеру общения, но с женщиной…
— Я думаю, что он не различает женщин и мужчин, для него все это — низшие существа.
— И вы тоже?
— Я — в особенности, — Ричард Брук невесело усмехнулся, запустил руку в волосы и красноречиво вздохнул. Он казался растерянным, неуверенным в себе, как будто боялся чего-то, и постоянно поглядывал в окно, где из-под рекламных надписей и наклеек, сулящих пятую чашку кофе бесплатно, проглядывала тихая улочка Лондона. — Он очень требовательный. Беспринципный. Жесткий. Не терпит неповиновения. Я как актер намного лучше мог бы изобразить некоторые вещи, но ему нужно было, чтоб я вел себя точно по его сценарию. Он кричал на меня, стоило начать спорить. Даже не представляю, что они с братом сделают со мной, когда узнают, что я все рассказал вам…
— Нет-нет, Ричард, даже не волнуйтесь об этом! Вы наконец можете говорить открыто, пресса нуждается в правде. Никто не посмеет тронуть вас, если все наконец поймут, как все обстоит по-настоящему!
Ричард несмело улыбнулся. Это была именно та реакция, которой добивался Джим: Китти Райли не только верила ему, но и сопереживала. Крайне непрофессионально с точки зрения журналистики, но он не зря выбрал ее — не особенно талантливую, зато имеющую личную неприязнь к Шерлоку. Каждый получит то, чего хочет: Джим — разгромную статью, которая подорвет жизнь Шерлока, а Китти — известность, которая обязательно к ней придет.
По крайней мере, пару месяцев славы она точно получит, а дальше все уже в ее руках.
Ричард улыбнулся немного увереннее:
— Я расскажу вам все, что о нем знаю, — пообещал он, воодушевленно глядя в глаза Китти, — только дайте гарантию, что мне ничего не будет угрожать.
Играть труса Джиму не очень нравилось, однако в роль Ричарда Брука он вошел моментально. Это был хорошо знакомый образ, привычный, как удобная домашняя одежда; Джим не признавался себе, но был рад тому, что некоторое время он обязан будет жить именно так. Маленький откат в прошлое, и вишенка на торте: Шерлок Холмс, который обязан еще хотя бы раз взглянуть в глаза Ричарда Брука.
***
Послушный Шерлок — о, как он шел по хлебным крошкам!.. Джим давал ему шанс. Ей-богу, давал! С его точки зрения рука, которая указывает детективу путь в этом расследовании, была более чем заметной: вначале конверт с крошками на пороге дома, потом книжка со сказками — куда еще более прозрачно?.. — и следы на полу. Следующая часть была сложная, это Джим признавал, но… Шерлок великолепный знаток химии, тут не поспорить. У него должно получиться, а если нет, то будут новые подсказки.
Они, к счастью, не понадобились, и Джим подбросил только одну записку, чтоб Шерлок поторопился. Право слово, было бы обидно, если бы оба ребенка умерли и внешнее сходство их похитителя с Шерлоком не сыграло бы свою роль. Мориарти очень любил каждый элемент этой своей игры, и потерять один из них из-за того, что Холмс не блеснул интеллектом достаточно быстро, вышло бы очень глупо.
«Они выехали», — отрапортовал сообщением Моран, и Джим ухмыльнулся, глянув на часы. Пожалуй, кто-то да выживет, а дальше история будет развиваться сама по себе — очевидный путь, хлебные крошки закончились, а мальчик все так же топает вперед через темный лес, и он знает: что-то не так. Знает, но не видит еще, что именно.
Что ж, у Джима оставалась самая последняя подсказка. Ее он приготовил почти сразу после суда, когда синяки от ударов Майкрофта еще не сошли с тела — жаль, что по лицу Шерлок о них не сможет догадаться.
«Подготовь офис», — отправил Джим в ответ, а сам начал неторопливо собираться. Его роль в сегодняшнем расследовании будет очень короткой, но ничего страшного. Сам Мориарти представлял себя эдаким трейлером после титров, затравкой к следующему фильму… и одновременной пощечиной Шерлоку. Джим был уверен в том, что детектив после расследования будет настолько погружен в себя, что не обратит на него внимания до самого конца. Это так по-людски: глядеть в будущее и цепляться за малейшие скрытые детали, и одновременно не замечать того, что кладут тебе под самый нос!..
Джим был уверен в себе. Очень, очень уверен, но почему-то все равно волновался, усаживаясь за руль типового лондонского кэба. Моран убил бы его голыми руками, если бы узнал, что Джим решил быть водителем. Да и сам он тоже понимал, как велик риск: что, если Шерлок все-таки сообразит и схватит его раньше? Если что-нибудь приключится по дороге — авария, к примеру?.. Рисковать собой, тогда как они уже практически у порога кульминации, так неразумно, и вместе с тем так великолепно, что Джим с радостью шел на этот риск.
А еще — он наконец снова увидится с Шерлоком. Он, а не Ричард, как значилось дальше в сценарии, и пусть эта встреча не продлится долго (Джим ставил меньше, чем на минуту), но все-таки… все-таки… Смотреть на фотографии Шерлока, на видео, или на него сквозь прицел винтовки, совсем не то же самое, что оказаться в одной машине, на расстоянии вытянутой руки.
«Они в департаменте».
Джим положил руки на руль. Он был терпеливым и одновременно несдержанным, потому что хотелось всего и сразу, немедленно, но нужно было ждать.
«Включаю окно».
Ох полковник… Джим усмехнулся и пожалел, что не может наблюдать за лицом Шерлока в этот момент. Знаки поначалу встречались ему часто, потом реже, пока не пропали совсем, и вот — новый. В такой момент…
Начал ли он догадываться?.. Как раз пора. И ему пора, и полиции тоже. Их всех так удобно вести: Шерлоку дать повод думать, будто он всегда на шаг впереди, а остальным предоставить шанс поквитаться с человеком, который им не нравится. Шерлок всегда плевал на репутацию, на то, какого мнения о нем окружающие, он редко когда замечал, что оскорбляет их или задевает чувства. Вскоре ему придется узнать, насколько важным бывает общественное мнение.
Китти Райли встала на сторону Джима первая, остальные просто следуют за ней.
Закономерно.
Еще одно сообщение от Морана заставило Джима завести мотор и неторопливо двинуться вниз по улице, постепенно прибавляя газ. Включенный дальний свет не давал Шерлоку, требовательно вскинувшему руку, разглядеть лицо водителя, да и встреча с таксистом-убийцей ничему его не научила: Холмс уселся на заднее, оставив друга на промозглой улице, и о чем-то задумался.
«Добро пожаловать в сказку», — мысленно откомментировал Джим, запуская лучшее свое видео.
***
Для Шерлока все это было преддверием безумия. Он мог точно сказать, когда оно началось — стоило ему взять в руки то яблоко, оставленное Джимом на подлокотнике кресла, как жизнь выкарабкалась на новый виток спирали. Все вокруг полнилось символизмом, и Шерлок усматривал в некоторых вроде бы обыденных вещах двойное дно, а под ним — еще одно дно, и даже после этого не был уверен, что все понимает.
И непонимание тоже было чем-то из ряда вон. Оказывается, Шерлок настолько привык к своей гениальности, к возможности разобраться абсолютно во всем и во всех, что терялся перед лицом туманной неизвестности. Невыносимо было знать, что у Мориарти — его главного врага — был некий план, который уже начал сбываться, а Шерлок этого плана не видит, не понимает и не узнает. Множество раз он пытался выстроить в своих чертогах логическую цепочку:
— вот Джим, неуловимый гений криминального мира;
— вот он совершает преступление века, нарочно делая так, чтобы его поймали со всеми доказательствами;
— вот он на суде и даже не пытается предоставить защиту, абсолютно уверенный в приговоре;
— вот он оправдан.
И дураку ясно, что здесь все спланировано Мориарти от начала и до конца, но Шерлок бился как бабочка о стекло в единственном вопросе — зачем?.. Ответ, как и то, что должно последовать за ним, уже начинал его пугать.
Шерлок ждал неожиданностей каждую минуту. Все, что с ним происходило, он воспринимал как знак, и он хватался за эти знаки, мнимые или настоящие, надеясь вытащить на поверхность правду, но терпел одну неудачу за другой. Точно так же рьяно он схватился за похищение детей, хотя на первый взгляд ничего не свидетельствовало о том, что в деле замешан Мориарти…
Как выяснилось, лучше всего было в этот раз остаться в стороне. Шерлок не контролировал ровным счетом ничего, и мог разве что предугадывать события, как предугадал визит полиции в свой дом. Должно быть, следующим пунктом в планах Джима стоял арест Шерлока, но хотя бы здесь он сумел вышагнуть за грань — и вот они с Джоном уже мчатся по ночному Лондону, едва ли не за руки держась; и Шерлоку кажется, что именно сегодня все и решится.
Единственное, что не слишком нравилось Шерлоку — Джон был с ним. Оно, конечно, неплохо, что друг поддерживает его, что есть стороннее мнение (пускай Шерлок и был невысокого мнения о логических способностях своего соседа), но сидя на диване в крохотной гостинной Китти Райли и переваривая встречу с наемным убийцей — теперь уже мертвым, — Холмс знал: в такой переплет лучше было попасть одному. В крайнем случае у него есть Майкрофт, на него можно положиться; Джона Уотсона он вытащит тоже, но какой ценой?..
«Ничего уже не исправить», — подумал Шерлок, и в этот момент вошла Китти.
Все такая же неуверенная, но пытающаяся перебороть это, немного уставшая от рабочего дня, не готовая сдерживать напор. После выхода статьи ее жизнь изменилась, а она не успела подстроиться под эти изменения. Зато у нее появился мужчина, и это было, пожалуй, главным отличием этой Китти от прошлой, заставшей его в уборной лондонского суда.
Детектив решил, что сумеет расколоть ее за две минуты, и в этот момент вошел Ричард.
Шерлока будто обухом по голове ударило, он даже не расслышал первую фразу, потому что отреагировал на голос, обернулся и смотрел во все глаза. Вне всяких сомнений, это был Ричард Брук. Тот самый Ричард, которого Шерлок знал, к которому привязался еще три года назад. Не фальшивый, как на видео (тогда Холмс сразу увидел, что Мориарти просто кривляется, переигрывает, нарочно искажает образ и издеваясь над ним), а настоящий, подлинный. От Джима Мориарти в нем не было ничего. Ровным счетом ничего.
В глазах Брука отразилось узнавание, и Шерлок скорее почувствовал, чем увидел, как он в первый момент потянулся к нему, как будто рад был видеть. В следующую секунду он уже отшатывался к стене и выставлял перед собой руки в искреннем защитном жесте, потому что Джон начал выкрикивать в его сторону обвинения.
Шерлок молчал. Диалог шел между Джоном и Китти, Ричард все так же стоял поодаль и оправдывался, объяснял, волновался. Ерошил волосы непослушными пальцами, переводил взгляд, извинялся, пытался улыбнуться; во всем его виде читалось это «Я не виноват, поверьте мне» — настолько явно транслируемое, что даже Шерлок едва не поверил.
У него вновь появилась кощунственная мысль о том, что Ричард Брук правда существует, что он — брат-близнец Мориарти. Потому что как же еще?.. Никто не может играть настолько чисто. Никто не смеет играть настолько чисто.
— Не было никакого Мориарти, — говорила Китти таким голосом, словно это очевидно. Шерлок продолжал молчать: о, знал бы кто в этой комнате, как сильно ему хотелось поверить в ее слова!..
Правда постепенно раскрывалась перед Шерлоком, будто диковинный цветок. Он наконец начинал понимать весь этот сложный и запутанный план Мориарти… и считал его действительно гениальным. Вот он, Джим Мориарти, стоит перед Шерлоком, и его слова — полный абсурд, но он подготовился. Есть доказательства. Есть образ, формировавшийся годами. Ложь, завернутая в правду. И Шерлок даже слова сказать не мог, потому что ожидал чего угодно, но не этого.
Не Ричарда Брука.
Джон рассматривал папку с газетными вырезками, распечатками из интернета и выдержками из резюме Ричарда Брука, актера, а весь их разговор сливался для Шерлока в невразумительный гул. Он мог разве что следить за движением губ Ричарда, за его лицом, и ждать, когда же Мориарти проскользнет в его выражении. Потому что никто, никто, никто не смеет…
— Закончи этот фарс!.. — не выдержал Холмс и бросился вперед, желая собственными руками сорвать с лица Мориарти маску.
Или ему хотелось дотронуться до Ричарда, убедить себя, что он существует на самом деле… и в этом была большая ошибка. Брук отреагировал моментально, взбежал по лестнице наверх — и Шерлок тут же кинулся за ним, ни о чем больше не думая, — и заперся в комнате. Еще не успев отворить дверь, Шерлок уже знал, что встретит его внутри.
Ричард Брук всегда умел бесследно исчезать — так, словно здесь его и не было.
ЧЕТВЕРГ, 12-Е
Автор: Solter
Фэндом: Sherlock BBC
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Драма, Любовь/Ненависть
Размер: планируется Миди
2 - я твой должник
Джим ощущал себя совершенно одиноким. И «совершенно» не в значении «совсем», а, да, это было идеальное одиночество, то самое, которое стократ уже воспели везде, где только можно. Одиночество среди людей, среди друзей, среди толпы. Последнее не совсем правда, ведь после суда личность Джима была известна каждому мало-мальски образованному британцу, потому он не мог просто взять и выйти на улицу...Джим ощущал себя совершенно одиноким. И «совершенно» не в значении «совсем», а, да, это было идеальное одиночество, то самое, которое стократ уже воспели везде, где только можно. Одиночество среди людей, среди друзей, среди толпы. Последнее не совсем правда, ведь после суда личность Джима была известна каждому мало-мальски образованному британцу, потому он не мог просто взять и выйти на улицу. Иногда делал это в сопровождении охраны, носил темные очки, и вскоре выяснил, что собственную популярность он преувеличил — его не узнавали. Можно было избавиться от эскорта, но Джим знал: есть люди, которым он очень и очень интересен, особенно мертвым. Ну, не так уж долго им осталось ждать, но потерять жизнь из-за неосмотрительности или желания лично выбрать йогурт в супермаркете Мориарти не планировал.
Планировал он другое. Много чего другого, и на этот раз игра казалась сложнее, чем любая другая, которые он устраивал. Даже несмотря на то, что подготовку Джим начал заблаговременно, дело двигалось медленно, и он с некоторым разочарованием наблюдал за тем, как Шерлок перестает быть в вечном напряжении, отвлекается на другие дела. Преследовавшая его надпись «я тебе должен» больше не заставляла Шерлока замирать и оглядываться по сторонам, как это было первые несколько раз: должно быть, Холмс решил, что Джим просто пытается все время напоминать о себе, и именно поэтому Шерлок решил поступить наоборот.
Если верить свидетельствам наемных убийц, которые жили теперь неподалеку от Шерлока, — а не верить им не было ровным счетом никаких причин, — он о Мориарти лишний раз даже не думал.
Зато Джим… о, он думал о своем детективе очень часто. Чаще, чем когда-либо раньше, и даже чаще, чем сам готов был себе позволить. Послабление Джим разрешал себе только потому, что знал — скоро это закончится. Время тянется медленно, да, но с каждым днем и каждым часом узлы затягиваются крепче и надежнее, и вскоре Шерлоку не останется ничего, кроме как разрубить их резкими беспощадными ударами.
Но это потом. Сейчас Шерлок даже не догадывался, какую роль Джим отвел ему в будущей постановке. И уж точно не мог предположить, что происходит с ним в голове у Мориарти. Фантазии Джима порой бродили по очень кривым дорожкам его сексуальности: Шерлок там обнаруживался обнаженным и в повязке на глазах — отказавшее зрение делало его таким чувственным, мягким, податливым, таким послушным, что Джим возвращался к этой фантазии снова и снова, и там он прикасался одними кончиками пальцев, исследовал все его тело, заставляя дрожать, замирать, судорожно сглатывать, а иногда дергаться, вскрикивать от неожиданных царапин и шлепков, облизывать губы от возбуждения, или все это вместе.
Или Шерлок был в костюме — каждый из пиджаков, который мысленно мерил на него Джим, шел ему просто до безобразия, — стоял напротив, распрямив плечи, смотрел сверху вниз, а руки его сжимали смычок. Пальцы тонкие, длинные, крепкие (Джим воображал их на своем теле, особенно на шее, на бедрах, где они могли оставить следы — сначала красные, потом наливающиеся синевой), смычок в них нервно подрагивает, как будто от нетерпения, и Шерлок пронизывает его темным взглядом — таким же жадным, как и у Джима, — и говорит ему: «На колени». Представить голос получалось очень живо, потому что Мориарти любил его тембр, низкие перекаты гласных, спокойствие, излученное каждым слогом, и уверенность. И самоуверенность — тоже.
Но чаще на коленях был все-таки Шерлок. Его показательная непокорность, его эгоизм и высокомерность, заносчивость, которую ему не удавалось контролировать… Джим, находясь с ним рядом, физически ощущал его подсознательное желание кому-нибудь подчиниться. Найти того, кто был бы силен — сильнее, чем он сам. Единственным человеком, способным выполнить это условие, до сих пор был Майкрофт, и по понятным причинам Шерлок не мог использовать его: потому-то они и не находили общего языка, постоянно ссорились. Но теперь появился Джим, и он ощущал в себе готовность дать Шерлоку то, что ему так необходимо.
Если бы только не запланировал кое-что другое.
Порой фантазии так доводили Мориарти, что он готов был отказаться от всех своих планов и пойти на поводу у похоти. Это тоже было бы игрой, большой и сложной: как же, чтоб Шерлок кому-то подчинился?.. Джим порой тратил часы своего времени на то, чтобы продумать ходы, слова, которые он говорил бы Шерлоку, интонации, намеки, призванные раздразнить его желание. А потом Джим, пошатываясь, выбирался на балкон и курил несколько сигарет подряд, стоя на холодном ветру, чтобы продрогнуть до костей, чтобы изгнать эти воображаемые картины и вернуться в действительность.
В ту действительность, где Шерлок никогда не простит ему Ричарда Брука.
***
Спустя полтора месяца основные приготовления были завершены. Джим хранил информацию в ноутбуке, и не мог удержаться от того, чтоб постоянно не проверять все то, что и так было десятки раз перепроверено. Каждое дело Мориарти зависело от множества мелких, но очень важных деталей, от тонкости их сопоставления. В точно указанное время конкретный человек должен иметь при себе определенную вещь и появиться в нужном месте, и одновременно двумя минутами позже на другом конце города другой конкретный человек будет набирать номер экстренной службы спасения, чтобы спустя три гудка назвать нужный адрес, — это например. Цепочка из «конкретных людей», снабженных полными инструкциями (порой они сами не догадывались о том, что из их действий — инструкция, а что — личный выбор, потому что Джим все-таки был хорошим манипулятором) могла достигать двадцати, а то и больше звеньев.
В деле о Шерлоке Холмсе составляющих было меньше, но почти все они могли повести себя непредсказуемо. Например, наемные убийцы, которые окружали Шерлока и берегли его жизнь — они действовали сами по себе, получив от Джима только туманные намеки вместо подсказок, и Мориарти мог только предполагать, что они не сделают вещей, которые могут ему помешать, и что не выдадут себя раньше времени. Или Майкрофт Холмс, который обязан предупредить Шерлока об этих людях. Или, наконец, сам Шерлок: главное действующее лицо и цель всей игры. Джим полагал, что предусмотрел каждый возможных его шаг, любую вероятность и пути развития ситуаций, но оставался существенный риск. Шерлок был умен, он думал по-другому — не как остальные люди и не как сам Джим. Оттого это и было интересно.
Еще одним непредсказуемым звеном был полковник Моран, однако Джим полагался на его подчинение. Если Себастьян выполнит все его указания в точности, он из числа сомнительных переменных попадет в число констант. Джим, по крайней мере, на это рассчитывал.
С остальными было проще. Это Моран нашел для него Китти Райли, так-себе-журналистку, на которую Джим не обратил бы ровным счетом никакого внимания, если бы не одно существенное «но».
— И что же он сказал вам?..
— Это не имеет значения, но его слова были унизительными. Все, конечно, наслышаны про его характер и манеру общения, но с женщиной…
— Я думаю, что он не различает женщин и мужчин, для него все это — низшие существа.
— И вы тоже?
— Я — в особенности, — Ричард Брук невесело усмехнулся, запустил руку в волосы и красноречиво вздохнул. Он казался растерянным, неуверенным в себе, как будто боялся чего-то, и постоянно поглядывал в окно, где из-под рекламных надписей и наклеек, сулящих пятую чашку кофе бесплатно, проглядывала тихая улочка Лондона. — Он очень требовательный. Беспринципный. Жесткий. Не терпит неповиновения. Я как актер намного лучше мог бы изобразить некоторые вещи, но ему нужно было, чтоб я вел себя точно по его сценарию. Он кричал на меня, стоило начать спорить. Даже не представляю, что они с братом сделают со мной, когда узнают, что я все рассказал вам…
— Нет-нет, Ричард, даже не волнуйтесь об этом! Вы наконец можете говорить открыто, пресса нуждается в правде. Никто не посмеет тронуть вас, если все наконец поймут, как все обстоит по-настоящему!
Ричард несмело улыбнулся. Это была именно та реакция, которой добивался Джим: Китти Райли не только верила ему, но и сопереживала. Крайне непрофессионально с точки зрения журналистики, но он не зря выбрал ее — не особенно талантливую, зато имеющую личную неприязнь к Шерлоку. Каждый получит то, чего хочет: Джим — разгромную статью, которая подорвет жизнь Шерлока, а Китти — известность, которая обязательно к ней придет.
По крайней мере, пару месяцев славы она точно получит, а дальше все уже в ее руках.
Ричард улыбнулся немного увереннее:
— Я расскажу вам все, что о нем знаю, — пообещал он, воодушевленно глядя в глаза Китти, — только дайте гарантию, что мне ничего не будет угрожать.
Играть труса Джиму не очень нравилось, однако в роль Ричарда Брука он вошел моментально. Это был хорошо знакомый образ, привычный, как удобная домашняя одежда; Джим не признавался себе, но был рад тому, что некоторое время он обязан будет жить именно так. Маленький откат в прошлое, и вишенка на торте: Шерлок Холмс, который обязан еще хотя бы раз взглянуть в глаза Ричарда Брука.
***
Послушный Шерлок — о, как он шел по хлебным крошкам!.. Джим давал ему шанс. Ей-богу, давал! С его точки зрения рука, которая указывает детективу путь в этом расследовании, была более чем заметной: вначале конверт с крошками на пороге дома, потом книжка со сказками — куда еще более прозрачно?.. — и следы на полу. Следующая часть была сложная, это Джим признавал, но… Шерлок великолепный знаток химии, тут не поспорить. У него должно получиться, а если нет, то будут новые подсказки.
Они, к счастью, не понадобились, и Джим подбросил только одну записку, чтоб Шерлок поторопился. Право слово, было бы обидно, если бы оба ребенка умерли и внешнее сходство их похитителя с Шерлоком не сыграло бы свою роль. Мориарти очень любил каждый элемент этой своей игры, и потерять один из них из-за того, что Холмс не блеснул интеллектом достаточно быстро, вышло бы очень глупо.
«Они выехали», — отрапортовал сообщением Моран, и Джим ухмыльнулся, глянув на часы. Пожалуй, кто-то да выживет, а дальше история будет развиваться сама по себе — очевидный путь, хлебные крошки закончились, а мальчик все так же топает вперед через темный лес, и он знает: что-то не так. Знает, но не видит еще, что именно.
Что ж, у Джима оставалась самая последняя подсказка. Ее он приготовил почти сразу после суда, когда синяки от ударов Майкрофта еще не сошли с тела — жаль, что по лицу Шерлок о них не сможет догадаться.
«Подготовь офис», — отправил Джим в ответ, а сам начал неторопливо собираться. Его роль в сегодняшнем расследовании будет очень короткой, но ничего страшного. Сам Мориарти представлял себя эдаким трейлером после титров, затравкой к следующему фильму… и одновременной пощечиной Шерлоку. Джим был уверен в том, что детектив после расследования будет настолько погружен в себя, что не обратит на него внимания до самого конца. Это так по-людски: глядеть в будущее и цепляться за малейшие скрытые детали, и одновременно не замечать того, что кладут тебе под самый нос!..
Джим был уверен в себе. Очень, очень уверен, но почему-то все равно волновался, усаживаясь за руль типового лондонского кэба. Моран убил бы его голыми руками, если бы узнал, что Джим решил быть водителем. Да и сам он тоже понимал, как велик риск: что, если Шерлок все-таки сообразит и схватит его раньше? Если что-нибудь приключится по дороге — авария, к примеру?.. Рисковать собой, тогда как они уже практически у порога кульминации, так неразумно, и вместе с тем так великолепно, что Джим с радостью шел на этот риск.
А еще — он наконец снова увидится с Шерлоком. Он, а не Ричард, как значилось дальше в сценарии, и пусть эта встреча не продлится долго (Джим ставил меньше, чем на минуту), но все-таки… все-таки… Смотреть на фотографии Шерлока, на видео, или на него сквозь прицел винтовки, совсем не то же самое, что оказаться в одной машине, на расстоянии вытянутой руки.
«Они в департаменте».
Джим положил руки на руль. Он был терпеливым и одновременно несдержанным, потому что хотелось всего и сразу, немедленно, но нужно было ждать.
«Включаю окно».
Ох полковник… Джим усмехнулся и пожалел, что не может наблюдать за лицом Шерлока в этот момент. Знаки поначалу встречались ему часто, потом реже, пока не пропали совсем, и вот — новый. В такой момент…
Начал ли он догадываться?.. Как раз пора. И ему пора, и полиции тоже. Их всех так удобно вести: Шерлоку дать повод думать, будто он всегда на шаг впереди, а остальным предоставить шанс поквитаться с человеком, который им не нравится. Шерлок всегда плевал на репутацию, на то, какого мнения о нем окружающие, он редко когда замечал, что оскорбляет их или задевает чувства. Вскоре ему придется узнать, насколько важным бывает общественное мнение.
Китти Райли встала на сторону Джима первая, остальные просто следуют за ней.
Закономерно.
Еще одно сообщение от Морана заставило Джима завести мотор и неторопливо двинуться вниз по улице, постепенно прибавляя газ. Включенный дальний свет не давал Шерлоку, требовательно вскинувшему руку, разглядеть лицо водителя, да и встреча с таксистом-убийцей ничему его не научила: Холмс уселся на заднее, оставив друга на промозглой улице, и о чем-то задумался.
«Добро пожаловать в сказку», — мысленно откомментировал Джим, запуская лучшее свое видео.
***
Для Шерлока все это было преддверием безумия. Он мог точно сказать, когда оно началось — стоило ему взять в руки то яблоко, оставленное Джимом на подлокотнике кресла, как жизнь выкарабкалась на новый виток спирали. Все вокруг полнилось символизмом, и Шерлок усматривал в некоторых вроде бы обыденных вещах двойное дно, а под ним — еще одно дно, и даже после этого не был уверен, что все понимает.
И непонимание тоже было чем-то из ряда вон. Оказывается, Шерлок настолько привык к своей гениальности, к возможности разобраться абсолютно во всем и во всех, что терялся перед лицом туманной неизвестности. Невыносимо было знать, что у Мориарти — его главного врага — был некий план, который уже начал сбываться, а Шерлок этого плана не видит, не понимает и не узнает. Множество раз он пытался выстроить в своих чертогах логическую цепочку:
— вот Джим, неуловимый гений криминального мира;
— вот он совершает преступление века, нарочно делая так, чтобы его поймали со всеми доказательствами;
— вот он на суде и даже не пытается предоставить защиту, абсолютно уверенный в приговоре;
— вот он оправдан.
И дураку ясно, что здесь все спланировано Мориарти от начала и до конца, но Шерлок бился как бабочка о стекло в единственном вопросе — зачем?.. Ответ, как и то, что должно последовать за ним, уже начинал его пугать.
Шерлок ждал неожиданностей каждую минуту. Все, что с ним происходило, он воспринимал как знак, и он хватался за эти знаки, мнимые или настоящие, надеясь вытащить на поверхность правду, но терпел одну неудачу за другой. Точно так же рьяно он схватился за похищение детей, хотя на первый взгляд ничего не свидетельствовало о том, что в деле замешан Мориарти…
Как выяснилось, лучше всего было в этот раз остаться в стороне. Шерлок не контролировал ровным счетом ничего, и мог разве что предугадывать события, как предугадал визит полиции в свой дом. Должно быть, следующим пунктом в планах Джима стоял арест Шерлока, но хотя бы здесь он сумел вышагнуть за грань — и вот они с Джоном уже мчатся по ночному Лондону, едва ли не за руки держась; и Шерлоку кажется, что именно сегодня все и решится.
Единственное, что не слишком нравилось Шерлоку — Джон был с ним. Оно, конечно, неплохо, что друг поддерживает его, что есть стороннее мнение (пускай Шерлок и был невысокого мнения о логических способностях своего соседа), но сидя на диване в крохотной гостинной Китти Райли и переваривая встречу с наемным убийцей — теперь уже мертвым, — Холмс знал: в такой переплет лучше было попасть одному. В крайнем случае у него есть Майкрофт, на него можно положиться; Джона Уотсона он вытащит тоже, но какой ценой?..
«Ничего уже не исправить», — подумал Шерлок, и в этот момент вошла Китти.
Все такая же неуверенная, но пытающаяся перебороть это, немного уставшая от рабочего дня, не готовая сдерживать напор. После выхода статьи ее жизнь изменилась, а она не успела подстроиться под эти изменения. Зато у нее появился мужчина, и это было, пожалуй, главным отличием этой Китти от прошлой, заставшей его в уборной лондонского суда.
Детектив решил, что сумеет расколоть ее за две минуты, и в этот момент вошел Ричард.
Шерлока будто обухом по голове ударило, он даже не расслышал первую фразу, потому что отреагировал на голос, обернулся и смотрел во все глаза. Вне всяких сомнений, это был Ричард Брук. Тот самый Ричард, которого Шерлок знал, к которому привязался еще три года назад. Не фальшивый, как на видео (тогда Холмс сразу увидел, что Мориарти просто кривляется, переигрывает, нарочно искажает образ и издеваясь над ним), а настоящий, подлинный. От Джима Мориарти в нем не было ничего. Ровным счетом ничего.
В глазах Брука отразилось узнавание, и Шерлок скорее почувствовал, чем увидел, как он в первый момент потянулся к нему, как будто рад был видеть. В следующую секунду он уже отшатывался к стене и выставлял перед собой руки в искреннем защитном жесте, потому что Джон начал выкрикивать в его сторону обвинения.
Шерлок молчал. Диалог шел между Джоном и Китти, Ричард все так же стоял поодаль и оправдывался, объяснял, волновался. Ерошил волосы непослушными пальцами, переводил взгляд, извинялся, пытался улыбнуться; во всем его виде читалось это «Я не виноват, поверьте мне» — настолько явно транслируемое, что даже Шерлок едва не поверил.
У него вновь появилась кощунственная мысль о том, что Ричард Брук правда существует, что он — брат-близнец Мориарти. Потому что как же еще?.. Никто не может играть настолько чисто. Никто не смеет играть настолько чисто.
— Не было никакого Мориарти, — говорила Китти таким голосом, словно это очевидно. Шерлок продолжал молчать: о, знал бы кто в этой комнате, как сильно ему хотелось поверить в ее слова!..
Правда постепенно раскрывалась перед Шерлоком, будто диковинный цветок. Он наконец начинал понимать весь этот сложный и запутанный план Мориарти… и считал его действительно гениальным. Вот он, Джим Мориарти, стоит перед Шерлоком, и его слова — полный абсурд, но он подготовился. Есть доказательства. Есть образ, формировавшийся годами. Ложь, завернутая в правду. И Шерлок даже слова сказать не мог, потому что ожидал чего угодно, но не этого.
Не Ричарда Брука.
Джон рассматривал папку с газетными вырезками, распечатками из интернета и выдержками из резюме Ричарда Брука, актера, а весь их разговор сливался для Шерлока в невразумительный гул. Он мог разве что следить за движением губ Ричарда, за его лицом, и ждать, когда же Мориарти проскользнет в его выражении. Потому что никто, никто, никто не смеет…
— Закончи этот фарс!.. — не выдержал Холмс и бросился вперед, желая собственными руками сорвать с лица Мориарти маску.
Или ему хотелось дотронуться до Ричарда, убедить себя, что он существует на самом деле… и в этом была большая ошибка. Брук отреагировал моментально, взбежал по лестнице наверх — и Шерлок тут же кинулся за ним, ни о чем больше не думая, — и заперся в комнате. Еще не успев отворить дверь, Шерлок уже знал, что встретит его внутри.
Ричард Брук всегда умел бесследно исчезать — так, словно здесь его и не было.